Фабиан Гарин - Командующий фронтом

— Слово от Коммунистической партии имеет товарищ Лазо.

На трибуну вышел, сопровождаемый аплодисментами, председатель Военного совета в скромной гимнастерке. Небольшие усы оттеняли тщательно выбритое лицо. Лишь близкие друзья знали, что Лазо болен и нуждается в длительном отдыхе. Возвратившийся во Владивосток доктор Сенкевич уговаривал Сергея Георгиевича серьезно полечиться, но Лазо неизменно отвечал: «Через недельку налажу дела, и тогда, Казимир Станиславович, я в вашем распоряжении». Но проходили недели, а Лазо не начинал лечения.

Голос его звучал негромко, но отчетливо:

— После кровавой борьбы мы снова собрались здесь, во Владивостоке, у этого окна Советской России, на берегах Великого океана, в этом центре интервенции на Дальнем Востоке. Собрался Совет, и этот факт громче многих слов говорит нам о мощи Советской России. И не слова приветствия, а какие-то другие слова нужно сказать на этом заседании. Вокруг нас — штыки иностранных интервентов, и из-за этого мы не можем установить полностью советскую власть. И то, что нас объединяет, то, что дает выход нашим силам, что разрешает это запутанное положение, — это борьба. Все силы, все средства отдадим борьбе. Пусть мы временно отказываемся от проведения полностью советской политики, но зато готовы к борьбе. Мы не идем ни на одну уступку, ни на один компромисс. Борьба требует от нас строгой, суровой дисциплины, сплочения наших революционных организаций.

Там, за Байкалом, Советы, разрушив старое, победили. Они могут перейти к мирной, созидательной работе. Мы же здесь победы еще не одержали, хотя и перед нами стоят задачи советского строительства. Мы должны помнить, что Советы не только созидатели нового, но они и могильщики старого, умирающего строя. И эта работа могильщика здесь не закончена. В борьбе за восстановление Советов во Владивостоке и во всем крае пролито много крови, но рано или поздно советская власть восторжествует и здесь.

Я думаю, что наши революционные войска чувствуют и думают так же, как мы. Они сплотились вокруг большевистских организаций и готовы выступить по их первому призыву. Ни одна войсковая часть не предпримет самостоятельного выступления. Каждый партизан, солдат, каждый матрос до тех пор не уйдет со службы, не оставит своего оружия, пока иностранная интервенция не будет прекращена и мы не воссоединимся с Советской Россией. Слишком много пролито крови, слишком много несчастий сулит новая борьба всему населению, и на войну мы первые не пойдем. Но если нас вызовут, если на нас нападут, то мы ответим борьбой.

Волна за волною бьет революционная стихия и подтачивает твердыню капитала. Много башен, много стен рухнуло, а другие уже подточены… Не будем унывать, не будем смущаться тем, что за той победной волной, которая привела нас сюда, на заседание Владивостокского Совета, что за ней наступят черные дни. Будем смотреть жизни открыто в глаза. Нам нечего терять, кроме цепей. И как ни черны те тучи, которые нависли над нами, не им принадлежит победа, а нам. Мы победители!

Лазо сошел с трибуны. В едином порыве все встали, и волна рукоплесканий понеслась к президиуму, где сидели представители Владивостокского комитета Коммунистической партии.

Никто не мог подумать, что в Народном доме прозвучала лебединая песня Сергея Лазо.

В этот вечер Лазо с Ольгой Андреевной возвращались в одну из своих многочисленных комнат.

— Где мы ночуем сегодня? — спросил он.

— Вместе с Адочкой, она на Светланке, — ответила Ольга Андреевна.

На другой день Лазо, простившись с женой и дочуркой, ушел в Военный совет.

Его встретили Сибирцев и Луцкий.

— Началось, Сергей, — сказал Сибирцев. — С раннего утра японцы уже бесчинствуют. Они заняли вокзал, Народный дом, сожгли здание редакции… Подбираются к штабу крепости.

— Прибегали из Корейской слободки, — добавил Луцкий, — там настоящий погром, жгут дома, убивают корейцев.

В Военном совете было людно и шумно. Один за другим приходили представители частей, рабочих организаций и рассказывали о бесчинствах японцев.

— Вывести наши войска из Владивостока! — приказал Лазо.

С неутомимой энергией он принялся за работу, давая распоряжения:

— Подготовить переброску комитета партии в Хабаровск.

— Отправить по Уссури на Амур военное снаряжение, обмундирование и медикаменты.

— Вывезти восемнадцать вагонов серебра в Благовещенск.

— Во избежание кровопролития всем коммунистам покинуть город. Остаются лишь Военный совет и те, кто может уйти в подполье.