Виктор Кротов - Навстречу своему лучу. Воспоминания и мысли

– Хорошо написал. Только давай мы с тобой небольшую стилистическую правку сделаем.

Мы сели рядом за стол. Идя по тексту, он стал подробно объяснять, почему надо изменить первую фразу, вторую, третью… Объяснения были точны и убедительны, как хорошее доказательство теоремы, и мне – по натуре спорщику – оставалось с радостью соглашаться, видя, как на глазах улучшается текст.

Когда мы закончили, машинопись едва проглядывала из-под правки. Это был великолепный урок журналистского, даже писательского мастерства. Я почти физически ощутил, насколько лучше можно написать то, что написано, казалось бы, уже окончательно.

То, что вместо моего очерка был напечатан очерк на ту же тему Василия Пескова, нисколько меня не обескуражило. Ведь его материал был гораздо лучше. И это стало дополнительным уроком – не подавляющим, а показывающим возможности.

Запомнилось ещё одно редакционное задание: поговорить с Иваном Дмитриевичем Папаниным. Легендарный полярник в это время был большим полярным начальником, ну и выглядел как начальник. Но беседовал со мной не по-начальнически просто. Вот только интервью давать отказался, сославшись на загруженность, и переадресовал меня к своему заместителю. Тот тоже ничего рассказывать не стал – он хотел публиковаться сам. Всё, что я мог, – дать ему телефон редакции, чтобы он сам пытал там счастье. После этих взаимных переадресаций моё задание самоисчерпалось.

В пластмассовой коробочке, где лежат у меня памятные вещицы, хранится и прямоугольный значок в честь сорокалетия «Комсомолки». Его мне вручил с торжественным видом Лёня Репин.

Много лет спустя, когда я закончил «Книгу без титула» и был озабочен тем, чтобы её прочли самые разные люди, мне пришла в голову мысль обратиться и к Репину. Он работал всё там же. Я оставил книгу (машинописную, но в переплёте) на вахте, а некоторое время спустя мы договорились о возврате и встретились. Он вернул мне книгу с самой короткой рецензией из всех, что у меня случались (разумеется, устной):

– Ну, старик, ты даёшь!..

Мне было приятно, но что он имел в виду, я так и не понял.

Название книги Горького «Мои университеты» противопоставляет жизнь академическому образованию. Правильно противопоставляет. Но как же быть несчастному университетскому студенту? Бросить учёбу и пойти в грузчики для расширения жизненного опыта?

Вглядываясь в свои студенческие годы, я вижу, какую важную роль для меня играли внепрограммные занятия: целинный стройотряд, ЗМШ, редакция «Комсомолки», торговля газетами (о ней попозже) и прочее. Может, дело в том, что я понял свою непризванность к служению математике и нуждался в житейских «университетах», помимо мехмата? Но, глядя на тех, с кем я учился и дружил, могу сказать, что это касается не только меня.

Когда-нибудь задача развития человека займёт своё приоритетное место среди целей любой педагогики, в том числе вузовской, и студентам будут предлагать дополнительные добровольные «университеты» – эпизодическую работу в самых неожиданных областях человеческой жизни.

Но каким образом в этом может быть заинтересован специальный факультет? Вот в этом-то всё и дело. Что важнее для факультета – подготовить одностороннего специалиста (подобного флюсу, по убийственному замечанию Козьмы Пруткова) или дать наилучший старт развивающейся личности?

Лично мне жаловаться не на что: мехмат плюс всё прочее, что происходило со мной в эти годы, оказалось прекрасной стартовой площадкой. Но… Как бы сказать?.. Этим занималась судьба, а не вузовская педагогика…

Впрочем, до того, как изменится сама система учёбы, много воды утечёт. Но для каждого отдельного человека многое – в его собственных руках. Студенты и сами умеют обеспечивать себе параллельные учёбе «университеты». Это чаще объясняется необходимостью или желанием зарабатывать. Но тем, у кого нет ни желания, ни необходимости, это полезно ещё больше, вот в чём парадокс.

Острой нужды в заработке у меня не было, а стремление попробовать разные виды деятельности, да и всё-таки подработать – было. Так я стал продавцом газет на свободный летний месяц.

Жили мы тогда уже на Потылихе. Часов в пять утра я вставал и бежал (автобусы ещё не ходили) к Киевскому вокзалу. Недалеко от него заходил в контору «Союзпечати», от которой я и работал, брал раскладной столик и кипы газет, шёл на площадь перед вокзалом, со стороны пригородных электричек (там было гораздо свободнее, чем сейчас) и продавал газеты.