Виктор Кротов - Навстречу своему лучу. Воспоминания и мысли

– Принесу, – пообещал Кирюша, – но с одним условием: я тебе прочту её сам.

Ведь он знал, что это особая книга, и не хотел, чтобы я прочитал её просто так .

Меня это условие очень удивило. Читал я быстро, и странно было представить, что кто-то будет читать мне вслух. Но пришлось согласиться. Мы оставались после уроков, пристраивались где-нибудь у окна в коридоре, и он негромким голосом читал вслух. Но как читал!.. Я сползал от изумления или от смеха на пол, хватал его за руки и со стоном спрашивал:

– Там и вправду так написано? Дай взглянуть.

И в самом деле было написано так, только без Кирюшиной интонации. Он одухотворил для меня эту книгу. Впрочем, и перевод был особый: Оленича-Гнененко. С тех пор я читал разные переводы, по-английски тоже «Алису» штудировал, но именно в этом переводе многие места книги особенно завораживают… Я словно и впрямь побывал в Стране Чудес.

Работая над этой главкой, я заглянул в интернет и, почти полвека спустя, понял основание той скрытной загадочности, которая привлекла тогда моё внимание.

И отец Кирюши, и его мать были потомственными дворянами (о чём не принято было распространяться в советские времена), глубинными московскими интеллигентами, оба были писателями, людьми многообразных интересов. У Кирюши были свои интересы, также весьма разносторонние. Естественно, он стал прекрасным математиком, но не рафинированным учёным, а педагогом, преподававшим и в институтах, и в школах. В одной гимназии, например, он вёл занятия по арифметике, алгебре, москвоведению и… по бальным танцам. Наверное, можно порадоваться за его учеников и студентов.

Но я тогда не умел по-настоящему интересоваться людьми, и знакомство с Кирюшей, которое многому могло бы меня научить, осталось слишком поверхностным.

За исключением погружения в «Алису».

В моей судьбе тогда участвовали превосходные педагоги: мама, отец (хоть и был далеко), Левитас, Горохова. Тем не менее, мне на удивление хотелось, чтобы в моей жизни появился кто-то мудрый и готовый именно со мной поделиться своей мудростью.

Доходило до того, что я, сев в троллейбус, озирался по сторонам в какой-то абстрактной надежде увидеть обращённое ко мне лицо, глубокий взгляд и приветливую улыбку. Что это за ожидание?..

Но сначала расскажу о троллейбусе, на котором я ездил в школу. Возле метро «Фрунзенская» (метро – это когда опаздывал) садился на троллейбус маршрута 28 или 31. Любимое место – у окошка, что позволяло смотреть вдаль и не заботиться об уступании места. Оплачивали тогда проезд в «кассе самообслуживания»: бросали деньги в прозрачный ящичек, самостоятельно откручивая билеты (одновременно деньги сдвигались и падали вниз, в непрозрачный накопитель). Если требовалась сдача, надо было просить её у тех, кто платил одновременно или после тебя.

Любопытно, что меня почему-то очень интересовало, в каких конкретно троллейбусах я езжу. Даже составил табличку, где напротив номера каждого троллейбуса отмечал, сколько раз на нём ездил. Были особо знакомые машины, рекордсмены. Сейчас не могу толком вспомнить, зачем мне это было нужно. Да и существовало ли какое-нибудь «зачем»?..

То же самое можно сказать и о жажде наставника. Хорошо помню такое переживание, но была ли у него причина?

Раздумывая о дальнейшем ходе жизни, могу предположить, что так проявлялась потребность не столько в мудром наставнике, сколько в творческой личности, способной подать пример, – в таком человеке, который научил бы меня творческому существованию. Вот какого витамина не хватало! Внутри начинала бродить не очень осознанная готовность к творческой жизни, но никто не мог сказать мне, что с этим делать. Спросить я не умел, да и не знал кого.

Оставалось высматривать «не знаю кого» среди пассажиров троллейбуса – человека, который ответил бы мне на незаданный вопрос. Энергия Луча направляющего уже ощущалась, он уже бередил, уже подталкивал к чему-то не очень ясному для меня. Но для этой стороны жизни у меня не было школьного дневника с именами преподавателей.

Миром, параллельным обычной жизни, было пребывание отца в заключении. В первые годы это была Ивановская область. Сначала свиданий не разрешали, потом, когда разрешили, стала ездить на свидания мама. Наконец, удалось поехать и мне. Сколько мне было? Лет пятнадцать?..