Гала Дали - Жизнь, придуманная ею самой

Почему-то неприятный тип воспринял мой далеко не благостный взгляд как поощрение и придвинулся ближе.

– Мадемуазель… позвольте пригласить вас в ресторан. Выпьем за знакомство…

Вот так запросто. Он полагал, что отсутствие у меня компаньонки дает ему право чувствовать себя хозяином положения?

Я передернула плечами:

– Пшел вон!

Толстяк снова смерил меня взглядом, не сулившим ничего хорошего, и недобро усмехнулся:

– Ишь, красавица нашлась. А я вот сейчас скажу полицейскому, что ты ко мне пристаешь…

Угроза серьезная. Ехала одна, куда и зачем – объяснить не смогла бы, вполне можно заподозрить неладное. Но главное – внешний вид. Одета скромно, багаж бедненький, не то разночинка, которых полиция страшно не любила, не то сбежавшая из дома дочь разорившихся дворян. В любом случае неприятности из-за его жалобы были бы обеспечены.

Меня взяло зло, неожиданно даже для себя повернулась и вперилась взглядом в его лицо. Всегда говорили, что у меня странные глаза, они словно прожигают насквозь. Тогда я не впервые испробовала силу своего взгляда, но впервые так откровенно и против взрослого человека.

Наступала на обидчика и шипела сквозь стиснутые зубы:

– А я не буду жаловаться на тебя в полицию – я тебя прокляну! Сглажу на всю жизнь…

Дольше он не выдержал, сначала в поросячьих глазках появилась неуверенность, следом заметался настоящий страх.

– Тю… дурная… Ведьма!

Последнее слово толстяк выпалил уже из-за двери своего купе, куда поспешно ретировался. Несмотря на серьезность ситуации, стало смешно. Я уткнулась лбом в холодное стекло, почти ничего не видя снаружи, и вдруг дала себе слово, поклялась, что добьюсь своего, стану богатой и буду выглядеть так, чтобы вот такие даже глаза поднять не смели, не то что делать скабрезные предложения!

Я не знала, как это будет, примут ли меня в Париже, в семье Поля, доберусь ли я туда вообще, но я знала, что у меня все получится!

Елена Дьяконова, вынужденная донашивать материнскую шубу и путешествовать в одиночку и без защиты, умерла окончательно. Теперь существовала одна Гала, жизнь которой будет посвящена только любви и успеху любимых мужчин.

И в ее жизни совсем не осталось места ничему прежнему, прошлому. Было только будущее – пока смутное, но обязательно успешное. Поль прав, переиначив имя с Галя на Гала. Она станет праздником для любимого, превратит в праздник его жизнь, да и свою тоже.

Обязательно станет!

Честно говоря, мое путешествие из Москвы в Париж было вовсе не таким.

Это не поездка в Швейцарию 1912 года, теперь между нами с Полем лежала война, Россию и Францию разделяла территория воюющей с нами Германии и ее союзников. То, о чем столько твердил отчим, проявилось в реальной жизни. Мне пришлось добираться морем, делая огромный крюк через Швецию и Англию.

И со мной отправилась наша горничная. Бедная Жюстина была в ужасе от мысли, что ей придется провести годы войны в далекой от ее Швейцарии Москве. Но какая Жюстина компаньонка, если мы даже путешествовали разным классом. А вот толстяк с фальшивым золотом в вагоне поезда на Санкт-Петербург был…

Вспоминать о страданиях от качки в море не хочется совсем, это мерзкая болезнь – морская, позже, когда возникла необходимость пересечь океан по пути в Америку, я больше всего боялась именно качки, но на океанском лайнере она оказалась не страшна.

Так что пусть будет поезд и навязчивый попутчик в соседнем купе.

Чтобы добраться к своему любимому Полю, я была готова перенести не только морскую болезнь, но и что-то похуже. Остановить меня могли только собственная смерть или нежелание Поля меня видеть.

Но Поль звал, а жизнь продолжалась. Жизнь больше не Леночки Дьяконовой, а Галы.

Семья Дьяконовых-Гомберг просто перестала для меня существовать. Перестала существовать сама Елена Дьяконова, я окончательно стала Галой. Пока без фамилии, но, возможно, буду мадам Грендель.

Увидеть Париж и умереть!

Париж всегда праздник!

Да не был он никаким праздником, когда Гала наконец добралась до города влюбленных.

Был хмурый день, вокзальная суета, неприветливые лица, собственная усталость после долгой тяжелой дороги. Хотелось поскорей забраться в ванную и хорошенько вымыться, а потом выспаться, потому что спать на полке вагона получалось плохо.

Застегивая пальто перед выходом на перрон в Париже, Гала подумала, что отсутствие Поля скорее удача, ведь он не видел ее вот такой измотанной и грязной. Лучше встретиться, когда все будет приведено в порядок.