Петр Вяземский - Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1820-1823

Зябловский в «Статистике» своей ставит в числе обязанностей самодержавцев российских «утвержденный на государственном совете закон Иоанна I о неделимости государства». Не Иоанна ли III? Впрочем, я в Карамзине ни в государствовании того, ни другого не нашел ничего о этом законе. Сделай милость, научи меня, где можно отыскать этот закон целиком.

11-го.

Вчера получил твою грамотку от 1-го и целую в лоб за Совет. Впрочем надеюсь, что это все кончится уроком, поучительным для наших сановитых невежд, а тебе даже и житейского неудовольствия не принесет. Но я сердить на тебя за Каразина. Ты говоришь: «Ништо ему». Конечно, его лицу так; но эти крутые примеры самовластительности нестерпимы. Для меня всякое царствование, в котором можно быть без суда наказанным, есть царствование Павла. Станевичу, Каразину и многим другим не легче от того, что ссылки редки. Бог отлучает от лица и царства своего грешников; но что за обычай высылать виновных из столицы? Если он злоумышленник, то суди его и накажи по вине. Как будто вне столиц не может он быть столько же опасен и опаснее! У нас, например, здесь выводят из театра на удачу двух первых попавшихся из тысячи, кричавшей оркестру начинать «Польский» в длинных промежутках, и отсылают их ночевать на гауптвахту; но у нас дело другое: у нас конституция, у нас статья 19-я Хартии говорит: «Никто задержан быть не может, как только в случаях и по обрядам, в законе означенным»; у нас есть сейм; у нас есть послы, которых нарицают преступными мятежниками, головорезами, когда позволяют они себе доносить высшему правительству о сих беззакониях и злоупотреблениях мелких властей. Но у вас, у которых ничего этого нет, не должны бы допущены быть и эти гнусные самоуправства, буквальные подражания азиатских управлений.

Конгресс, кажется, решительно переносится в Лайбах, и, по фельдъегерским известиям, экипажи государя должны были в Лайбах отправиться и быть слишком двадцать дней в дороге, то-есть, дойти до места не прежде конца декабря. Итак, дело в даль затягивается, но, по всем рассчетам предположения, сей переезд означает мировые последствия. Только не довести бы со всеми этими человечестволюбивыми и богобоязненными предприятиями несчастных неапольских бурбонцев на плаху Людовика XVI! Если владыки добросовестны и не хотят в самом деле оправдать свои свободоубийственные меры новыми исступлениями, до коих сами подвигли бы они народ, то не понимаю ослепления их. Теперь, когда царское величие уж так много утратило своего блеска, добивают они его, нарядивши Шемякинский суд над народом и царем, которые, по крайней мере повидимому, действуют согласно. Тут нечего умничать, углубляться в бездны политических задач: разрешение запроса очевидно, ощутительно. Вы собрались зачем? – Объявить короля Неаполитанского или дураком, которого надобно взять под опеку, или двуличным плутом, который народу своему говорит одно, а вам под рукою на него ябедничает и приглашает вас попировать его кровью. Выпутайтесь из этого, дипломатические Оссианы, нелепые ковачи раздутых и порожних фраз, а хуже всего – ковачи цепей народных, одурелые, запоздалые, для коих каждый новый блеск мысли есть зарево пожарное, каждое движение жизни в народе – землетрясение, каждое легкое препятствие, возникающее на дороге, по коей тащитесь, – неодолимая скала, на кою призываете помощь всех стихий и громы небесные. Конечно, времена не ежедневные, но тем более не вам бороться с ними. События бьют вас в гроб; в беспамятстве хватаетесь вы за священнейшие опоры: за веру, достоинство престолов, и, дай вам волю, – кончите тем, что и их завлечете в свое падение. Отстаньте, ступайте, куда хотите, поносить век, который забыл доделать вас, и современников, которые вас обогнали! Я слышал от этих дураков: «На месте царей сослал бы я куда-нибудь на отдаленный остров всех этих крикунов (говоря о В. Constant, Gerene и других), и все пошло бы, как по маслу». Врали! Вы не знаете, что эти имена, которые вас пугают, только что ходячие знаки капитала, который разбит по рукам целого поколения возмужавшего и мужающего. Истребите их – явятся другие. Напротив, выгоните мне в отставку этих запоздалых, которые цепляются за царей и сбивают их ход; их по всей Европе можно счесть поголовно; выгоните их, и другие не явятся, ибо они – остатки прошловечные; земля уже не носит в чреве своем таких недоростков. Конечно, найдешь запоздалых и в молодежи, но тут более действует пример, рассчет выгод; но побуждения природного нет, кровь не заражена, грех первородный стерт и омыт.