Татьяна Короткова - От первого лица. «Звездные» истории - о времени и о себе

Чтобы не отрабатывать четыре года как молодой специалист по тогдашней советской практике, я выправил нужную справку и отправился на родину, перекантоваться год до открытия Воронежского Молодежного театра. Федор доучивался последний курс.

В Рудном меня приняли руководителем кружка чтецов в тот же ДК, откуда и сам я когда-то шагнул в профессию. А через два месяца встретил друзей-музыкантов и перешел в филармонию, стал ездить в составе ВИА ведущим-конферансье, пел, играл на гитаре, читал рассказы Зощенко.

Мы кочевали по сельским гостиницам без удобств, «отчесывали» районы один за другим, час концерта наступал, как правило, после дойки – в девять вечера. Гастролировали много, причем, если выступать приходилось в чистом опрятном клубе, значит публика – немцы Поволжья. Если клуб убитый, полуразвалившийся и дурно пахнущий – значит, в селе наши…

У басиста была шустрая «поющая» собачка, выдрессированная им специально для знакомства с хорошенькими девушками – беспроигрышный вариант. Случалось, собачку я брал напрокат, пел «Собака бывает кусачей», а она, артистка, крутилась на задних лапах и довольно ловко подвывала. Я вообще-то в молодости был ветреным, серьезных романов намеренно избегал, считал – успеется, «первым делом – самолеты»…

И вот однажды это мое филармоническое бродяжничество кончилось – от Владимира Сисикина пришла телеграмма: «Театр открыт, выезжай».

Воронежский Молодежный театр прожил недолгую, но яркую жизнь. Труппа состояла из десяти актеров, нам с Федей перепадали отличные, часто главные роли. Помещение, в котором раньше стояли игровые автоматы, мы оборудовали «с миру по нитке»: оперный театр подарил костюмы, откуда-то приехали кресла, списанные прожектора.

Это был период абсолютной самоотдачи, мы стали центром культурной жизни Воронежа, выпускали какие-то невероятно захватывающие спектакли, один из них, «Мастер и Маргарита», шел два дня, говорил о том весь город… Наверное, это был лучший период за всю мою творческую жизнь – бескорыстное служение искусству. Но все закончилось в одночасье. Владимир Сисикин созвал труппу:

– Простите, ребята, эскулапы приказали сидеть дома и поскрипывать перышком…

Ему оставалось немного… Потеряв лидера, мы потеряли театр.

А через несколько месяцев в Воронеж приехал на многодневные гастроли «Сатирикон», вечером давали спектакль – днем репетировали «Багдадского вора», постановку молодого Саши Горбаня. Для «Вора» требовались актеры комического плана. И Федина жена Ирина, не шутя, отчаливая на каникулы в Таганрог, потребовала: идите и показывайтесь, иначе – развод и девичья фамилия!

Сидим мы с Федором в летнем кафе, тянем по пиву и думки думаем. А тут – актрисы из нашей труппы:

– Райкин сказал, девки ему не нужны, мужики нужны!

Мы переглянулись. А, была – не была! И тут же позвонили администратору, мол, Молодежный театр готов устроить Константину Аркадьевичу показ на своей территории. Как ни странно, Райкин отозвался, приехал. Как он потом рассказывал – была мысль глянуть одним глазком, что там может быть интересного… Уехал он от нас в три часа ночи…

Мы с Федором получили приглашение стать штатными актерами труппы «Сатирикона». Как говорит сам Константин Аркадьевич, «такими харчами не кидаются»… Началась, наконец, наша большая история…

Райкин вообще не любит слишком опытных столичных актеров. Предпочитает самородков из глубинки. Попадая в его театр, актеры попадают в пекло, здесь постоянно трещит и пылает костер творчества, а вокруг костра «бегают» «раздетые до природных способностей» артисты…

Мы с Федором были счастливы, потому что это действительно огромное везение – работать с увлеченным творческим лидером.

На быт внимания не обращали – жили весело и скученно: в тот сезон труппа «Сатирикона» пополнилась свежей «кровью»: приехали актеры из Саратова, Питера, Рязани, и мы – воронежские.

У провинциалов в Москве другая степень живучести. Сейчас трудно представить, но первое время ночевали в театре, я спал в гримерной на диванчике. У меня был месяц, когда я сыграл тридцать два спектакля, разные роли, и при этом еще и репетировал новые… Потом переселились в «номера» гостиницы «Звездная»: Саша Горбань, Галя Данилова, Федя с Ирой и детьми… Очень беззаботно мы жили, радостно, с верой в будущее…

И вот «будущее» стало приближаться.

Урывками снимался в рекламе: деньги по тем временам – сумасшедшие! Что только ни рекламировал: кофе, стиральный порошок, обувь – этот ролик снял сам Тимур Бекмамбетов, мебель, сигареты – тут я опять попал в руки гения, снимал Альберт Уотсон, один из лучших фотографов мира. Искал возможности работать в кино, но нагрузка в театре почти не оставляла шансов, режиссеры, услышав, что я служу в «Сатириконе», отмахивались: Райкин все равно вас не отпустит! Когда я выехал на съемки в Казань сначала на три, потом на пять дней, это казалось огромной удачей. Федор не раз просил снизить количество его ролей, ему нужно было в кино позарез, ведь дети росли, он – кормилец. Но ответ в театре всегда был один – «нельзя, в свободное время». Замкнутый круг: статус актера растет с его популярностью, она – прямо пропорциональна количеству фильмов, где ты можешь «лицом поторговать», и вот – нельзя… Волей неволей, возникло противоречие между данностью и потребностью.