Анатолий Горшков - Приказано - выстоять!

– Вот и отработаете директору за его заботу, – улыбнулся Калиновский. – Задача ясна?

– Понял, Александр Владимирович, – сказал Ведерников.

– А тебя, Горшков, уже ждут в управлении. Наводи порядок в своем хозяйстве, сейчас это – главное. Твоих людей отдали Лелюшенко. Побывай в райкомах. Все батальоны – на казарменное положение. Вооружать, обучать, комплектовать столько, сколько успеешь! На твоих орлов большая надежда. Паника кое-где, мародерство начинается… Организуешь круглосуточное дежурство, график завтра к тринадцати ноль-ноль мне на стол. Идите! – и Калиновский попрощался с нами.

У обкома мы с Ведерниковым расстались.

У меня чудом сохранились воспоминания бойцов Тульского рабочего полка, написанные по моей просьбе после того, как фашистов погнали от Тулы. Чудом, потому что после обороны Тулы были Брянские леса, Белоруссия, Югославия… Я привожу эти воспоминания почти полностью. Думаю, что они помогут читателю глубже окунуться в обстановку тех тревожных дней.

от бойца Тульского рабочего полка Александра Тимофеевича Алексеева.

22 января 1942 года.

В воскресенье, 22 июня 1941 года, должен был состояться очередной тур розыгрыша первенства области по футболу, и мы всеми пятью зачетными командами (детская, подростковая, юношеская, вторая и первая взрослая – всего человек шестьдесят) в самую рань, заняв целый вагон поезда на узкоколейке, отправились на металлокомбинат. До стадиона добрались быстро и весело, там еще никого не было, и мы ломали головы, как «убить» время до 10 часов, когда начинали игру детские команды. Вдруг послышались громкие восклицания – это подошли несколько человек из «Металлурга», и они очень удивились, что мы приехали всем составом в такое время. Мы напомнили, что сегодня игровой день, металлурговцы переглянулись и сказали одно слово: «Война?»

Что же делать? Конечно, в Красную Армию, кому вышел возраст. На обратном пути младшие ребята смотрели на нас с завистью – они-то, мол, в военкомат, а нам каково? Не доросли.

Война нам казалась лишь поводом для совершения подвигов. Но кто-то из пассажиров охладил: глупый, мол, народ, война – это вам не игрушка. Это — горе народное. В это не верилось и не хотелось верить. Как хороши были парадные войны в кино! Кровь и горе? Конечно, не без этого, но где-то там, за экраном. Но на фронт нас не взяли, и поехали мы, добровольцы-студенты Тульского механического института и школьники старших классов, под Дорогобуж на строительство оборонительных сооружений.

На месте выяснилось, что будем рыть противотанковый ров. И не было ему конца и края. Казалось, что, начинаясь от Балтики, он проходил через Дорогобуж до самого Черного моря. Танки здесь не пройдут. Разве через этакие ямины можно пройти? Такая уверенность удесятеряла силы. Норм не признавали, работали от зари до зари.

В конце июля под вечер подошли красноармейцы без строя и песен. Все запыленные, в выцветших, белых от соленого пота гимнастерках, усталые. Многие с грязными повязками в бурых пятнах. Один из красноармейцев сказал, что надо уходить — фа шист-то под Вязьмой. Может, и успеем выскочить, если быстро доберемся до Баскаковки. Шли без отдыха больше двух суток. Красноармейцы ободряли, поддерживали. И мы вышли ночью к Ба скаковке. Нашли состав из платформ. Паровоз под парами. Красноармейцы остались, объединившись с теми, что находились на станции, а мы, не успев даже попрощаться с ними, — на платформу и спать. Спали не меньше суток, благо не было дождей. Возвращение к бытию было не очень приятным. Казалось, нет такой косточки, которая не треснула, нет мышцы, которая бы не болела.