Борис Громов: Выстоять. Буря над Тереком

Утром мы с Толей, как и было договорено накануне, заходим за Игорем в Комендатуру. На площади происходит что-то странное. У проходной стоят только один часовой и пожилой осетин-вахтер. Остальные, одетые кто во что горазд, построены в две шеренги и выслушивают инструктаж, проводимый Костылевым. На правом фланге резко бросается в глаза могучая фигура моего старого знакомца — шкафоподобного лейтенанта из «дежурки». Решаю, Коменданта не отвлекать, а скромно подождать окончания в сторонке.

— Чего это тут у вас? — интересуюсь я у одинокого часового.

— Да иди ты в баню со своими вопросами! — не зло, но как-то обреченно огрызается он.

— И чего это ты с утра такой добрый? Жена не дала ночью, что ли?

— Ты мою жену не тронь, физкультурник, мля!

— Блин, ты можешь спокойно объяснить, что тут творится? Без эмоций.

— А чего объяснять? Поглядел наш товарищ капитан на твои долбаные побегайки, поглядел, а потом и провел среди личного состава физическое тестирование…

— Ой, мля! — понимание непоправимости произошедшего нахлобучило меня, словно бетонная плита, рухнувшая точно на темечко. То-то парни на меня вчера так неприязненно косились. — И много человек не сдали?

— Угу, — понуро кивает коротко стриженной головой собеседник, — достаточно для того, чтоб он нам физорга назначил и велел ему проводить ежедневные занятия, пока все в нормативы не уложатся.

— А физоргом кого?

— Угадай, блин, с трех раз… Петю Малыша из дежурной части…

— Его? — я показываю глазами на лейтенанта.

Новый кивок и горестный вздох были мне ответом. Да уж, подгадил я ребятам, слов нет. Лейтенант Петя со спортом явно дружит и загонять этих бедолаг может до полусмерти не напрягаясь. И все, получается, по моей вине… Хотя, стоп. А при чем тут, собственно, я?! Кто мешал героическим бойцам доблестной Охранной Роты поддерживать себя в форме, чтобы не попадать в такие вот неприятные ситуации? Никто ж с них не требовал быть к сдаче на Краповый Берет готовыми. А на то, чтоб форму не растерять, полутора-двух часов занятий вполне достаточно, причем даже не каждый день, а раз в двое, а то и в трое суток. Но мужики забили на спорт большой и толстый… хм… болт. И результат, как говорится, налицо.

— Да уж, встряли вы, парни. Остается только пожелать удачи.

— Спасибо, блин! — грустно ухмыляется часовой. — Хотя, чего уж там, сами виноваты… Я уж и забыл, когда на турник последний раз запрыгивал…

— О, а вот и они! Привет, Толя, доброе утро, Миша! — раздается у меня за спиной бодрый и довольный голос Коменданта. Ну, да, с утра пистон подчиненным вставил, что еще начальнику для счастья надо?

Костылев, и впрямь, так и лучится хорошим настроением и энтузиазмом.

— Что, парни, готовы в путь-дорогу? С Карташовым я договорился, там у них как раз две «буханки» с сопровождением в Аргун пойдут, заодно и нас в Петропавловскую закинут. Так что, айда бегом, не будем колонну задерживать.

Задерживать людей, согласившихся нас подвезти, действительно было не совсем правильно, и мы с Толей быстрым шагом потопали следом за Игорем в сторону КПП. Опасения оказались напрасными: мы не только не опоздали, но еще и прождали чего-то или кого-то, забравшись в салон светло-серого бронированного микроавтобуса УАЗ, забитый какими-то ящиками и коробками так плотно, что мы втроем туда еле втиснулись. А потом головная машина коротко вякнула клаксоном, и колонна двинулась.

Дорога вышла скучная, хорошо, что хоть не очень долгая: говорить со спутниками совершенно невозможно из-за лязга и грохота, издаваемых грузом, а в окна поглазеть тоже было нельзя ввиду полного отсутствия таковых. Так что не оставалось ничего другого, как аккуратно прислониться спиной к подпрыгивающим на ухабах ящикам и постараться немного вздремнуть. Дело привычное, в армии и не в таких условиях спать приходилось: и в десантном отсеке БТРа кагалом в полтора десятка рож, и в промерзших насквозь, нетопленых палатках, и на голой земле, постелив под себя сложенную пополам плащ-накидку… И ничего, спалось — будто на перинах. Нормальный солдат на войне вообще в свободное время спит всегда, когда не ест. Потому как сейчас поспать можно, а вот когда удастся в следующий раз — великая военная тайна. А потому — лови момент, служивый!