Георгий Кублицкий - Фритьоф Нансен

Может быть, несколькими годами раньше подарок школьников вызвал бы у Нансена смутное чувство недовольства собой. Но теперь он был так кстати! Ведь Нансена снова властно звало дело его молодости.

Он снова был у порога Арктики.

Пришло время, когда человек стал все увереннее прокладывать в страну льдов новые пути.

Одним из первых пошел в арктическое холодное небо Руал Амундсен. Он сдал экзамен на летчика еще тогда, когда «летающие этажерки» робко отрывались от земли. В первый его полет на север сломалась машина. Второй, на двух гидропланах, едва не кончился трагически, но Амундсену удалось все же достигнуть 88° северной широты. Вернувшись, герой сменил самолет на дирижабль. 12 мая 1926 года дирижабль «Норвегия» пролетел над Северным полюсом.

Нансен, избранный бессменным почетным председателем международного общества «Аэроарктик», куда вошли ученые Советской России, Германии, Норвегии и других стран, разработал план дальнейшего воздушного наступления в Арктике. Не только полет над дрейфующими льдами, но и высадка на них с дирижабля. Не только Северный полюс, но и «полюс относительной недоступности». Не только рекорд дальности полета, но и обширная программа научных исследований.

С каким юношеским увлечением он взялся за дело! Сам придумывал и чертил конструкцию теплой палатки для ученых. Сам отбирал и проверял приборы. Сам лазил во все отсеки строившегося в Германии дирижабля «Граф Цеппелин».

Постройка воздушного корабля обходилась дороже, чем думали, и Нансен отправился за океан, чтобы чтением лекций о будущей экспедиции заработать недостающие деньги.

Летом 1928 года мир взволновала новая трагедия на Севере: катастрофа с дирижаблем итальянца Умберто Нобиле, при которой часть экипажа погибла, часть оказалась на льдинах.

Руал Амундсен, который незадолго до этого объявил, что его жизнь путешественника закончилась, и поселился на покое в тихом доме у фиорда, снова надел прорезиненную куртку. Самолет «Латам» оторвался от поверхности бухты Тромсё и унес Амундсена на Север — туда, где разбилась «Италия».

По странному совпадению это произошло как paз в тот день и час, когда Нансен открыл в украшенном цветами конференц-зале Академии наук СССР в Ленинграде заседание «Аэроарктика».

Нансен говорил о наступлении новой эры в арктических исследованиях, о том переходе от редких, случайных экспедиций к планомерному научному изучению, которое начал Советский Союз. Он сказал, что неудача «Италии» не должна ни на минуту останавливать исследователей.

По его мнению, наиболее существенную помощь итальянцам мог оказать советский ледокол «Красин». От имени собравшихся Нансен пожелал самых больших удач Амундсену.

Утром следующего дня газеты сообщили, что со Шпицбергена почему-то нет сведений о «Латаме». Может быть, Амундсен направился прямо на поиски ледового лагеря Нобиле?

Нансен долго сидел над газетой. Не похоже это на Амундсена — полететь дальше, не пополнив баки горючим!

Не было никаких известий о самолете и в следующие дни. В перерывах конференции люди говорили только об Амундсене.

— У старого полярного волка в запасе сто тысяч хитростей! Он, конечно, преодолеет все затруднения… — твердил моложавый немецкий штурман. — Как вы полагаете, господин Нансен?

— У «старого полярного волка» в запасе слишком мало продовольствия! — хмуро отрезал Нансен.

…Уже под осень, после того как ледокол «Красин» пробился к лагерю итальянцев и снял их со льдины, рыбаки нашли в море поплавок «Латама», а потом и запасный бак самолета.

Черный траурный креп обвил портреты Руала Амундсена…

Вылет воздушной экспедиции «Аэроарктик» во главе с Нансеном был назначен на лето 1930 года.

Зимой Нансену нездоровилось. В середине дня тянуло прилечь на диван возле рабочего стола. Врач намекнул, что приходит время расплаты за жизнь без отдыха, за жизнь, отданную труду:

— Устало сердце. В общем, надо беречься, побольше лежать в постели. Никаких волнений, легкое чтение.

— Я согласен лежать и читать Джером Джерома. Но сначала мне надо ненадолго слетать к полюсу, — пошутил Нансен.

Однако сильные боли заставили его лечь в постель. Бледный, непривычно слабый, он нервничал, жаловался, что не вправе терять без дела ни одного дня. Его навещали старые друзья — Вереншельд, Отто Свердруп, Хелланд-Хансен.

К весне больному стало лучше. В широкой постели прямо на смятом одеяле валялись книги, свитки морских карт: Нансен, готовясь к полету, пытался предугадать, какими будут в этом году льды у полюса.