Андрей Колесников - Путин. Стерх всякой меры

Жалко, что та четверть людей, которая к этому моменту разбрелась по лагерю, не услышала ответа.

— Каждый человек если и является чьим-то проектом, то только своих родителей… — заявил Владимир Путин. — Мне показалось странным, не спорю, что один из фигурантов этого дела, пойдя на сделку со следствием, получил 4,5 года условно (очевидно, следствие теперь будет оправдываться, что именно столько потому и получил, что пошел на сделку. — А. К.). А второму фигуранту, которого вы упомянули (называть господина Навального по фамилии Владимир Путин, по понятным причинам не стал: зачем будить лихо, пока оно спит? — А. К.), суд вломил пять лет реально.

Господин Путин добавил, что люди (вернее, избиратели. — А. К.) должны оценить, «можно тем или иным гражданам доверять». «Посмотрим в ходе кампании», — закончил президент.

Таким образом, выяснилось, что не исключено: если ему показалось странным, что господину Навальному дали пять лет, то суду показалось после этого странным не выпустить его обратно на волю.

Правозащитница Елена Тополева-Солдунова предложила президенту от имени всех остальных правозащитников отменить (в законе об НКО) слово «агент». Это предложение до сих пор звучало множество раз. Но судя по всему, именно это слово нравится Владимиру Путину больше всего: придраться к нему невозможно (это калька с английского из американского законодательства), а звучит обидно, таким образом цели своей достигает.

Идея бывшего судьи Сергея Пашина о том, что российская судебная система, мягко говоря, оставляет желать лучшего, не произвела впечатления на президента:

— В Италии на семь лет осудили ученых, которые не предсказали землетрясения! Семерку влупили!

То есть следует понимать разницу: «двушечку» могут «влепить», а «семерку» — только «влупить».

Владимир Путин выступил на Всероссийском съезде судей перед семью сотнями делегатов из высших российских судов, федеральных судов общей юрисдикции, арбитражных, военных судов. Он рассказывал судьям про их жизнь, и в этих рассказах было то, в чем они сами боялись себе признаться и вряд ли решались говорить вслух. Так, они узнали, что «растет качество судопроизводства, повышается доверие людей к правосудию и к судебному корпусу».

Владимир Путин привел и доказательство этого тезиса:

— Об этом говорит и растущее количество дел, потому что, простите меня за моветон, но, когда судам не доверяют, тогда появляются всякие «крыши».

— Разве поэтому растет количество дел? — осторожно спросила своего соседа справа сидевшая рядом со мной девушка-делегат.

— Теперь поэтому, — кивнул он.

После этого ей пришлось поверить и в то, что «такой открытостью (как в России. — А. К.) не может похвастаться, пожалуй, ни одна судебная система сегодня. За примерами далеко не нужно ходить: в некоторых странах Евросоюза даже сайтов своих нет в интернете; в некоторых странах на едином сайте размещаются только те судебные решения, которые имеют особую общественную значимость, и все».

А мой сосед справа, журналист, удивленно пожал плечами и сказал, что у него в планшете есть программа, пользуясь которой можно мгновенно зайти на сайт любого лондонского или американского суда и узнать о состоянии любого дела. И он даже продемонстрировал мне эти бескрайние возможности. Так, можно, например, запросить информацию обо всех мировых кейсах с участием россиян и тут же получить ее.

Возможно, у Владимира Путина просто нет такой программы.

Президент перешел к другой проблеме — чрезмерной загрузке судей (в это время на видеоэкране слева от стола президиума вспыхнула драматичная надпись: «От 50 до 120 дел на судью с 2009 до 2012 года»).

Только что президент говорил о возросшем доверии к судам. По этой логике такое доверие и означает неизбежную нагрузку на судей.

— Знаю, — сочувственно кивнул он судьям. — …Решение этой проблемы мы ищем много лет. Приняты необходимые правовые акты о досудебных и внесудебных процедурах разрешения споров. Однако они внедряются, прямо скажем, вяло и неохотно… Съезд, уверен, сформулирует свои предложения на этот счет.

То есть на себя ответственность за то, что выход из положения ищется при нем все последние годы и что не внедряются досудебные и внесудебные процедуры, президент брать благоразумно не стал.

Президент сказал и о главном, что хотели здесь от него услышать многие: