Андрей Колесников: На волнах памяти

Говорят, что с возрастом мозги разжижаются. Но странное дело – отчего же тогда крепнет память, выискивая в воспоминаниях все новые и новые подробности давно ушедших событий, и они всплывают в памяти чем-то значимым и далеко не безликим, как тогда. Когда-то, что-то прошло как в тумане, а с годами проявляется его скрытый смысл.

Вот эти самые странности на старости лет стали происходить и с Юркой. Хотя давно уже – Юрием Михайловичем. Иногда, проснувшись ночью, он долго не мог уснуть. Воспоминания лезли в голову, то громоздились там с какой-то ужасной хаотичностью, от которой пух мозг, то выстраивались в четкой последовательности, приводившей в удивление. Но все они были вязкими, прилипчивыми, как клей, а те, которые по каким-то причинам было неприятно вспоминать, еще и удушливыми словно болото, откуда хотелось поскорее выбраться. Но не тут-то было! Как не отмахивался от них – ничего не получалось. Память подсовывала все новые и новые мелкие детали, сознание их непроизвольно анализировало, и получалась целая цепочка логических умозаключений, где прошлое представлялось уже в ином свете. Приходилось только удивляться, как же тогда он не придал этому значения, прошел мимо, не обратил внимание…

Но всего больше на протяжении последних нескольких лет его донимал один случай, случившийся с ним в молодых годах, и тогда же канувший в лету. Оказалось, что бесследно действительно ничего не проходит, и вот сейчас он мучился его неразрешимостью, пытаясь докопаться до истины произошедшего с какой-то маниакальной настойчивостью.

Февраль в том году в Сочи был теплым. Город словно улыбался своими умытыми дождем улицами. В бодрящем, но как-то по- особенному уютном воздухе, парил непередаваемый запах предчувствия чего-то необычайно хорошего, что должно вот, вот произойти.

Решив вознаградить себя за успешную сдачу первой студенческой сессии, Юрка внезапно ночью сорвался из общаги, махнул на поезд и уже утром был на сочинском вокзале в объятиях армейского дружка Витьки Богданова или, как его звали в армии, – «Богдана». После дембеля прошел только год, и узы армейского братства еще живо трепетались. Витька был коренным сочинцем и «знал здесь не только каждый камень, но и каждую собаку, которая на него мочится». А вот Юрка приехал сюда впервые и в ожидании чудес крутил по сторонам головой.

Здорово, что приехал! – в восторге тараторил Богдан-Я даже не поверил своим большим ушам, когда ты позвонил, думал – прикалываешься! А теперь прикинь – предки укатили к родакам в Смоленск и будут только дня через три. Так что апартаменты в нашем полном распоряжении! Вот жару зададим!

Настрой друга Юрку несколько насторожил, т.к. некоторую склонность Богдана к выпивке он заметил еще во время службы. Было несколько случаев, когда Витька предлагал выпить. И они тайком раза два выпивали. Хотя Юрка выпивал так, за компанию, чтобы не выглядеть в глазах сослуживца трусоватым малым. А Витька пил в удовольствие, и инициативу всегда проявлял он.

Апартаменты оказались двухкомнатной стандартной хрущевкой. Правда по сочинской традиции под жилье был приспособлен и балкон, который в отличие от стандартных хрущевок смог втиснуть в себя две деревянные кровати.

Богдан тут же оседлал тумбочку с телефоном, стал куда-то названивать, приглашая на вечеринку, посвященную приезду армейского друга:

–Прикинь,-уговаривал он какую-то «герл»-мы с ним не один пуд соли съели. С десяток нарушителей нашей священной границы за уши к начальству приволокли. Так неужели же теперь не имеем право на простое женское понимание и благодарность за ту спокойную и счастливую жизнь, которой вы все здесь в это время жили. Посидим, послушаем музыку, выпьем чуть- чуть, обмоем наши боевые ордена…Нет! Конечно же нет!-с жаром говорил он ей в трубку- Они еще не обмыты. Скоро полопаются от сухости. Когда же их было обмывать? Служба!

–А черт с ней, с дурой!-говорил он, бросая трубку. Видно «герл» не захотела проявить понимание и тем более отблагодарить героев. И начинал опять крутить диск, набирая новый номер.

Когда с приглашениями было покончено, Витька потащил друга знакомиться с городом.

Все в тот день было удивительным, и город, и море, и люди, и сама атмосфера. Казалось, что она присуща только этому городу и никакому другому. Но удивительней всего оказалась эта встреча. Произошла она на остановке, когда друзья возвращались уже ближе к вечеру домой.