Андрей Колесников - На волнах памяти

Сидели они рядом на кровати и как-то неожиданно стали целоваться. Сначала перехватило дух, и закружилась голова, но в следующую попытку это прошло, и поцелуи становились с каждым разом крепче и продолжительнее, хотя сердце по-прежнему колотилось в груди. Юрка смелел и становился более настойчивым. Однако Вика решительно пресекала его всякие попытки перейти к более тесному интиму.

В комнатах шло веселье, то гремела музыка, то раздавался громкий голос хорошо поддавшего Богдана, постоянно хохмившего, а вслед за этим – хохот девиц. Кто-то несколько раз дергал их дверь, но шпингалет выдерживал. На улице шел дождь, зависая крупными каплями на остеклении балкона. Свет уличных фонарей серебрил их, проникал внутрь и освещал приникшие друг к другу фигуры.

Часа в два ночи в комнатах угомонились. Раздавался порой только какой-то шорох. Вика отстранилась, встала, разобрала одну кровать и повернулась к Юрке, сказала полушутя:

–Вставай, студент, стелить тебе буду.

– А разве мы не вместе спать будем?– В тон ей разочарованно протянул Юрка.

–Нет, не вместе.

–Почему?

–По кочану! Отвернись, я сниму платье.

Юрка отвернулся, затем разделся сам и лег на оставшуюся свободной кровать.

Какое-то время они еще о чем-то перешептывались. Потом Юрка решительно встал и, не взирая уже на возражения Вики, лег рядом с ней, но еще долго не мог сломить ее сопротивление и только под утро, когда должны были вот-вот пробудиться остальные обитатели квартиры, Вика уступила очередному натиску.

Когда утром они вышли на кухню, там был только Витька и одна из девиц. Другая пара уже ушла. Витька был с «бодуна» угрюмым и малоразговорчивым. Видно было, что он не в настроении. Девица лениво мыла посуду и тоже не горела желанием с кем- либо общаться. Но все же, проходя мимо Богдана, провела рукой по его голове и сочувственно протянула:

–Бедненький Витенька! Головка ва-ва. Ну, ничего, сегодня воскресенье – выспишься. Правда?

Витька неожиданно рассвирепел, и Юрка со страхом почувствовал, что он сейчас заматерится. Но тот в последний момент удержался и только раздраженно процедил сквозь зубы:

–Если мешать не будешь.

–Нет, нет я уже ухожу, дорогой мой. Что-то ты сегодня не в духе. Не буду мешать, обещаю.

То, что друг не в духе и, причем, сильно, Юрка тоже заметил, но списал это на похмелье.

–Я тоже, пожалуй, пойду.-сказала Вика-Ты меня проводишь?-обратилась она к Юрке.

–Да, конечно.-засуетился тот и бросился в прихожую разыскивать свою куртку и ее плащ.

Дождь уже прошел. Кусты лавра отдавали зеленой пластмассавостью и весенней свежестью. Солнце бликовало в лужах на чистом асфальте. Скованность вчерашнего вечера прошла, и Юрка чувствовал себя свободно и уверенно. Вика властно, как будто она делала это с ним постоянно, взяла его под руку и слегка отстранялась, когда приходилось обходить лужицы.

На остановке было безлюдно, и только на парапете болтались плакаты с анонсом книг Брежнева, только что вышедших из печати многомиллионными тиражами. Но как все эти танки, самолеты, тракторы, кровь и пот целого поколения были сейчас далеки перед токами зародившейся любви. Все, что было когда-то до этой ночи, казалось бессмысленным и неважным.

Юрка искоса посматривал на Вику, ставшую вдруг такой близкой, и не понимал, что с ним происходит. Было просто необъяснимо хорошо. Через несколько десятков лет он поймет, что это было Счастье. И казалось тогда , что так будет вечно.

Номер в гостинице, который занимала Вика, показался Юрке шикарным. Это был однокомнатный «люкс» с душем, телефоном, телевизором и холодильником, где нашлась даже початая бутылка коньяка. Откуда она здесь взялась, Юрка почему-то не спросил. Видимо коньяк пришелся как нельзя кстати, и вопрос на эту тему просто не возник в голове. А вот сам номер удивление вызвал. Хотя тогда он еще не живал в гостиницах, не знал всех сложностей устройства даже в простой номер, но все же удивился и наивно спросил:

–А что, вас всех селят в такие номера?

–Раскрыл варежку! Все живут в общаге.

–А почему для тебя исключение сделали?

–Ну, кто сделал? Сама сделала. Родители деньгами снабжают, а таксист, который меня из аэропорта вез, помог утроиться. Я ведь на сборы опоздала, сессию сдавала, поэтому и приехала одна.

Вика скрылась в душе. Оттуда вышла в халатике, чем добавила уюта в номере, и Юрка, выпивший перед этим рюмку коньяку, блаженно вытянулся в кресле и стал о чем-то философски рассуждать. Вика лежала боком на широкой кровати и внимательно, не мигая, смотрела на него. Затем взяла за руку и тихо потянула к себе.