Андрей Волос - Жизнь Изамбарда Брюнеля, как бы он рассказал ее сам

«Я не могу позволить открыть новый сезон, не упомянув о невосполнимой утрате Института в связи с кончиной двух его самых уважаемых и выдающихся членов.

В разгар трудностей необычного характера, с пылом, которому нет равных, и рвением, как тела, так и разума, практически на пределе физических возможностей, в стремлении достичь вынашиваемую им великую идею, г-н Брюнель был неожиданно повержен болезнью, не позволившей ему завершить задание, поставленное перед ним его отважным гением.

Шагая по стопам своего уважаемого отца, сэр Изамбард Брюнель даже в самом начале своей ранней карьеры отличался оригинальностью концепции доверенных ему работ. С преумножением опыта прибавилась уверенность в собственных силах; так, Большая Западная железная дорога с ее ширококолейными линиями, колоссальными паровозами, большими пассажирскими вагонами и смелыми проектами всякого рода продвигалась вперед и вперед, охватив в конечном счете большую часть страны.

То же самое чувство вызывает и его вклад в паровое судоходство, сопровождаемый успешным строительством парохода «Грейт Вестерн», самого большого судна своего времени, смененного затем пароходом «Грейт Бритн», который, в свою очередь, был затмен пароходом «Грейт Истерн», самым масштабным экспериментом века.

Великий корабль был особенным детищем Брюнеля; он сам относился к нему с уважением; и даже если он не дожил до его успешного завершения, в свои последние часы он видел достаточно, чтобы удостовериться, что его идея в конечном счете станет победоносной реальностью.

Шок, вызванный известием о кончине Брюнеля, почувствовался еще сильнее после сообщения о том, что и другой наш уважаемый коллега покинул нас…

В мои намерения сейчас не входит перечисление достижений, осуществленных двумя нашими покойными друзьями. Однако их жизнь и труды перед нами, и будет лишь наша вина, если мы не сможем извлечь из них нужных уроков для себя. Человек не идеален, и от него не ожидают, что он всегда будет успешен; и так же, как в разгаре успеха, мы иногда узнаем великие истины, прежде нам неизвестные, так же часто мы обнаруживаем в ошибках причины, расстроившие наши лучшие, направленные на достижение цели усилия. Возможно, наши два друга не были исключением из правил. Но, судя по тем высотам положения, что были достигнуты каждым из них, по всеобщему уважению и той скорби, что проявила общественность в связи с нашей утратой, мы уверенно можем сказать, что они трудились не напрасно. А сколь блестящую изобретательность оба они проявляли, сколь богатый опыт оставили нам!..

У общества, которое связано с такими именами, как Брюнель и Стефенсон, есть важная обязанность, и мы обязаны ее выполнить: чтить их память и следовать их примеру».

На этом, думаю, пора прощаться.

Всего хорошего, господа.

Послесловие

Укрощение Левиафана

Мысли о старой доброй Викторианской эпохе по-прежнему греют души истинных романтиков и мечтателей. Причина этой привлекательности заключается не только в грандиозном масштабе научно-технического скачка, совершенного героями времен королевы Виктории, но и в оригинальном стиле тех лет, сочетающем аристократизм и смелые инновации. Это было действительно очень стильное время, которое можно назвать «веком функциональной эстетики». Жизнь в технократических странах тех лет пестрила заклепками, вращающимися шестеренками, двигающимися клапанами; в бытовом обиходе леди и джентльменов присутствовали раздвижные несессеры со множеством отделений и замочков, развинчивающиеся трости с выкидным лезвием и емкостью для бренди, щелкающие металлические арифмометры и даже инструменты для создания ямочек на щеках.

Всего сто пятьдесят с копейками лет назад человеческий мир выглядел совсем иначе… С одной стороны, его обитатели психологически были гораздо старше, чем мы, если рассуждать об их частной ответственности и личной целеустремленности, а с другой – гораздо моложе, если рассматривать умение наших «пра-пра-пра» удивляться и восторгаться. Трудно поверить, что еще совсем недавно основной движущей силой промышленности был пар, а источником энергии – уголь. Между прочим, последний советский паровоз был выпущен в 1956 году, то есть за год до запуска первого искусственного спутника Земли, а последний британский паровоз был выведен из эксплуатации аж в 1965-м! Да и в наши дни железные дороги многих стран имеют в своем распоряжении небольшие парки паровозов для решения особых транспортных проблем, что доказывает частичное продолжение истории «паровой цивилизации». Видимо, какая-то неуловимая магия кроется в инновациях, прославивших эпоху Джорджа Стефенсона, Вернера фон Сименса, Рудольфа Дизеля, Карла Бенца. Причем эта магия настолько действенна, что мы до сих пор, как и наши предки, красующиеся модными цилиндрами и шляпками с умопомрачительными перьями, впадаем в некий гипнотический транс при виде приближающейся машины, с шипением выпускающей клубы дыма и струи пара.