Михаил Ширвиндт - Мемуары двоечника

Представляя себе эту картину, я готов был лопнуть от смеха, но глубокая гражданская сознательность, чувство долга, высочайший профессионализм и прочая белиберда помогли мне закончить вступительный монодиалог.

Сразу же после вступления, не уходя со сцены, мы с Урсуляком вливались в первую миниатюру, где участвовали остальные артисты (их повизгивание и всхлипывание от смеха я то и дело слышал во время своего монолога).

Артисты-футболисты

Выйдя на сцену, все старались не смотреть друг на друга и особенно на Сережу, который в задумчивости сидел на своем стуле. Оттарабанив свои куски, актеры начинали сосредоточенно разглядывать ногти или мечтательно смотреть куда-то вдаль, но когда Урсуляк не заговорил в положенное ему время… От краха нас спас Володя Большов (он меньше всех «раскалывался» на сцене). Он встал и, не глядя ни на кого, быстро и без выражения отговорил Сережин текст… В общем, как-то выжили.

Сознание к Урсуляку вернулось минут через пятнадцать, мы доиграли концерт… — и все! И никаких последствий!

Помните стишок:

Попытка расколоть мраморный пол Дворца культуры завершилась благополучно, Академгородок и С. В. Урсуляк отделались легким испугом.

Ты находишься там, где твои мысли.

Так позаботься о том, чтоб твои мысли

находились там, где ты хочешь быть.

/Ребе Нахман/

Как-то во время изнурительного двухмесячного концертного турне (костлявая рука голода заставляла нас работать весь летний отпуск) у нас образовалось недельное «окно». Замученные бесконечными переездами и выступлениями, мы решили взять паузу и вздохнуть. Счастливый коллектив разъехался по странам и весям, договорившись встретиться через неделю в украинском городе Умань для продолжения гастролей.

Я с женой Таней поехал в Гагры, где также с концертами выступали Михаил Михайлович Державин и мой папа.

Жили они на легендарной даче Председателя ЦК КПСС Абхазии Нестора Лакобы. Нет, не пугайтесь, Лакобу убил Берия в 1936 году, а в описываемое время дача превратилась в «Объект» специального назначения, то есть в дом приемов Абхазского руководства. Там-то папу с Державиным и поселили. Вообще-то дача эта была построена еще в 1903 году принцем Ольденбургским, который хотел превратить Гагры в кавказскую Ниццу, но не успел по вполне объективным причинам.

«Объект» оказался очень красивым миниатюрным замком с колоннами, балконами, галереями и просторной террасой, где каждый вечер партийные чиновники устраивали приемы для зарубежных и не очень гостей.

Когда папа с Державиным возвращались с концерта, приемы уже, как правило, заканчивались, и начиналось самое интересное. Все сотрудники «Объекта», от директора до уборщиц, конечно же, души не чаяли в своих именитых постояльцах, поэтому, как только уезжали партийные начальники, осуществлялась молниеносная ресервировка стола, и нас приглашали отужинать.

А. Ширвиндт, М. Державин

Еда была роскошная, самая что ни на есть партийная: икра нескольких видов, осетрина, шашлыки-коньяки, шампанское-фрукты и прочие сациви. И все это в диких количествах!

То, что не доедали и не допивали (уже во второй раз), грузили в наши холодильники — на завтрак. На следующий день все повторялось сначала. Нас с Таней оставляли контролировать ситуацию и разруливать потоки перемещаемых продуктов. Иногда ко мне подходил робкий официант и извиняющимся голосом просил:

— У нас там, это… мэры финских городов обедают… Мы чуть не рассчитали… Не могли бы вы одолжить до завтра пару бутылочек водки? (Из тех, которую они же нам загрузили вчера!) Мы прям утром и вернем!

— Берите! — обреченно разрешал я. — Про финнов я все знаю (когда-то же надо было вернуть былой ленинградский должок).

В общем, полный разврат и расслабуха!

Мы целыми днями, как сытые коты, дремали в шезлонгах. Наш покой нарушали только бесконечные переговоры по рации:

— Второй! Второй! Вызывает охрана «Объекта»!

Или:

— Охране «Объекта» от Четвертого, рапортую…

Как-то, когда усталые после выступления папа с Державиным появились в наших чертогах, а точнее, за сногсшибательно пересервированным столом, я, как настоящий мажордом, отчеканил: