Феликс Юсупов - Конец Распутина (воспоминания)

Приходили к нам и угрожающие письма от поклонниц и сторонников Распутина с клятвами отомстить нам за смерть «старца» и даже убить нас.

Великая Княгиня Мария Павловна младшая, приехавшая из Пскова, где был расположен штаб командующего армиями северного фронта, передавала нам свои впечатления. Она рассказывала, что в армии смерть Распутина вызвала огромное воодушевление и веру в то, что Государь теперь разгонит окружившую Его распутинскую клику и приблизит к себе честных и верных Ему людей.

Одно слово Царя, один его призыв к новой жизни и даже к новым жертвам на пользу Родины – все было бы забыто, все прощено.

В эти дни меня вызвал к себе председатель Совета Министров, А. Ф. Трепов.

Я много возлагал надежд на свидание с ним, но мне пришлось разочароваться.

Под конвоем меня привезли в автомобиле в Министерство Внутренних Дел.

Министр вызвал меня по приказанию Государя, который желал во что бы то ни стало узнать, кто именно убил Распутина.

А. Ф. Трепов встретил меня очень любезно, напомнил о своем близком знакомстве с моими родителями и просил меня видеть в нем не официальное лицо, а старого друга моей семьи.

– Вы меня, вероятно, вызывали по приказанию Государя Императора? – спросил я его.

Он утвердительно кивнул головой.

– Следовательно, все, что я вам скажу, будет передано Его Величеству?

– Да, разумеется, я своему Государю лгать не могу.

– Так неужели после того, что вы мне сказали, вы думаете, что я сознаюсь, если бы, предположим, я даже и убил Распутина? Или, тем более, выдам вам виновных, если бы я их знал?

Передайте Его Величеству, что лица, уничтожившие Распутина, сделали это только с одной целью – спасти Царя и Родину от неминуемой гибели. Но, позвольте спросить лично вас, – продолжал я, – неужели власти будут терять время на розыски убийц Распутина теперь, когда каждая минута дорога и остается какая-то, вероятно последняя, возможность спасти положение?

Вы посмотрите, какое серьезное значение придает вся Россия уничтожению этого проходимца, какой энтузиазм оно вызывает всюду. В Распутинском правительстве полная растерянность. А Государь? Я убежден, что в глубине души Он тоже радуется случившемуся и ждет от всех вас помощи. Надо объединиться и действовать, пока не поздно. Неужели никто не сознает, что мы находимся накануне ужаснейшей революции и, если Государя силою не извлекут из заколдованного крута, в котором Он находится, то Он сам, вся Царская Семья и все мы будем сметены народной волной.

Революция неминуема, если ее не предотвратит резкая перемена политики сверху.

...................................................

...................................................

Министр слушал меня с вниманием и удивлением.

– Скажите, князь, – вдруг обратился он ко мне, – откуда у вас такое присутствие духа и умение владеть собой?

Я ничего не ответил. Он мне тоже ничего не сказал. Мы простились.

Разговор мой с председателем Совета Министров был последней попыткой нашего обращения к высшим правительственным сферам.

Судьба Великого Князя Димитрия Павловича и моя все еще не разрешалась.

В Царском Селе происходили бесконечные совещания о том, как с нами поступить.

21-го декабря прибыл в Петербург отец моей жены, Великий Князь Александр Михайлович. Узнав о грозившей нам опасности, Великий Князь приехал из Киева, где он находился в качестве начальника авиационных частей русской армии. Немедленно по своем приезде он заехал к нам в Сергиевский дворец, а затем отправился в Царское Село, чтобы выяснить наше положение.

Следствием свидания Великого Князя Александра Михайловича с Государем явился Высочайший приказ, чтобы Великий Князь Димитрий Павлович немедленно покинул Петербург и отправился в Персию в распоряжение начальника Персидского Отряда, генерала Баратова. Сопровождать его в пути было приказано его бывшему воспитателю, генералу Лаймингу и флигель-адъютанту графу Кутайсову.

В 11 часов вечера приехал градоначальник и доложил, что поезд Великого Князя отойдет в два часа ночи.

Мне тоже было приказано покинуть Петербург, и местом ссылки назначено было наше имение «Ракитное» в Курской губернии.

Мой поезд отходил в 12 часов ночи.

Для наблюдения за мною был назначен офицер, преподаватель Пажеского Его Величества корпуса, капитан Зеньчиков, а до места высылки меня должен был сопровождать помощник начальника Охранного Отделения, Игнатьев.

И капитан Зеньчиков, и Игнатьев, оба получили лично от Протопопова самые строгие инструкции о том, чтобы держать меня в полной изоляции от всех.