Петр Худяков - Путь к Цусиме

Об этом прискорбном факте сообщил американский журнал Scientific Amer Suppl. (1906 г., № 1598, pg. 25601, статья американского капитана Уайта). Но независимо от этого тот же самый факт был засвидетельствован сначала в газете "Русь" (1906 г., 23 января) матросом Седовым, а затем также и на суде при разборе дела Небогатова в ноябре 1906 г. Там же выяснилось, что на броненосце с командой в 600 человек спасательных поясов было всего десятка два, причем едва ли не половина поясов так обветшала, что пробка с них осыпалась. Большинство матросов также и койкой пользоваться не умели, чтобы держаться на воде: койки перевертывали их ("Нов. Bp.", 1906 г. № 11029).

За все время плаванья машинная команда, напр., ни разу не имела случая быть на шлюпке; многие молодые матросы весла в руки взять не умели, а запасные разучились работать на веслах. Вообще на знания шлюпочного дела машинной командой у нас во флоте очень мало обращалось внимания.

He менее важно печатное заявление А. Затертого, бывшего матроса с броненосца "Орел"; по его словам (см. стр. 12 в его брошюре), команда этого броненосца "ни разу не практиковалась в подводке пластыря под пробоины"; и счастье этого броненосца, что он не получил ни одной подводной пробоины в бою…

Когда отряд Небогатова в водах Аннама присоединился к эскадре Рожественского, последний издал приказ (от 26 апреля 1905 года, за № 229); "отдавая должную честь молодецкому отряду, совершившему столь блестящий переход без услуг попутных портов", в этом приказе адмирал между прочим говорил далее следующее:

"С присоединением отряда Небогатова силы эскадры не только уравнялись с неприятельскими, но и приобрели некоторый перевес в линейных боевых судах. У Японцев быстроходных судов более, чем у нас; но мы не собираемся бегать от них и сделаем свое дело, если наши заслуженные машинные команды и в бою будут работать спокойно и так же старательно и добросовестно, как работали они до сих пор".

Но это было… только слово ободрения.

"Мы встретили отряд Небогатова шумно и радостно, — читаем в письме одного из наших товарищей. — Надежды на соединение с этим отрядом у нас было. немного, так как Рожественский, уходя с Мадагаскара, не послал своего маршрута в главный морской штаб из боязни, что тайна будет разглашена. Поэтому Небогатов получил предписание штаба — идти во Владивосток. Если бы не Французы, присоединение к нам отряда Небогатова вряд ли состоялось бы. Они все время оказывают нам большую пользу и поддержку, хотя для видимости "вышибают" нас то из одной бухты, то из другой, благо весь берег изобилует здесь великолепными бухтами, годными для стоянки какого угодно по величине флота. Мы пришли сначала в Камран, постояли там с недельку, но потом по просьбе французского адмирала должны были уйти; поболтались дня три в виду берегов и стали на якорь в бухте Ван-Фонг в 30 милях севернее Камрана, Каждый день наш миноносец ходил за телеграммами; а что-нибудь более экстренное любезно привозил нам французский крейсер, давая знать о своем приближении по беспроволочному телеграфу. Тогда мы снимались с якоря и встречались с ним уже в море, что давало французам возможность послать телеграмму вроде следующей: "встретил русскую эскадру в море, она держала такой-то курс…" К вечеру, или как только дружественный крейсер уходил, мы опять становились на якорь".

ПОСЛЕДНИЙ ПЕРЕХОД ПЕРЕД БОЕМ [265]. "Вот перешли уже и океан, стоим в водах Аннама; вот дождались наконец соединения с Небогатовым [266]и скоро пойдем на север. Говорят, что мы пойдем через Корейский пролив, хотя никто из нас этого точно не знает…"

"Тропическая жара сильно избаловала нас и ослабила, мы стали чересчур чувствительны к резким изменениям температуры. Сейчас на палубе 21 градус Реомюра, а мы все одеты в черное, кое-кто подкинул даже фуфайки. Ночью температура понижается до 15 градусов, а нам это кажется каким-то страшным холодом".

"Общего настроения не было. Послушаешь молодежь, тут только одно и слышишь: — "Мы разобьем Японцев вдребезги"… Старшие в ответ на это только загадочно помалкивают. Но все мы, — и офицеры, и команда, чем ближе подходим к роковому месту гибели нашего флота, тем больше и больше желаем боя".

— "Говорят, мы идем в Корейский пролив?" — "Да, кажется". — "А почему же не кругом Японии во Владивосток?" — "Ну, что Вы, до каких же пор; — бегать от них, что ли? Пора уже", говорят в кают-компании.

— "Когда же бой, Ваше Благородие?" — "Сам, голубчик, не знаю". — "Скорее бы, Ваше Благородие, потому уже очень команда измучилась. Сил у нас больше никаких нет; где прежде один управлялся, теперь двоих ставить надо", слышится со всех сторон.