Петр Худяков - Путь к Цусиме

"В тумане ночью в Немецком море мы потеряли из вида эскадру и шли одни. В эту ночь около нас все время вертелись подозрительные суда. Ход у них был очень большой, так как они нас обгоняли свободно. Ясно были нам видны очертания миноносца. Один из них забежал вперед и затем пошел нам навстречу, желая по видимому, пройти как можно ближе к нам. По нему мы открыли огонь, а сами свернули в сторону, чтобы иметь его за кормой. Тогда он оказался от нас в очень близком расстоянии и был хорошо освещен прожекторами. Ясно было видно, как несколько наших снарядов разорвались на этом миноносце. По нему все время стреляли. Он круто повернул и ушел назад. Это было уже ночью; а перед этим сейчас же после захода солнца какой-то пароход несколько раз прошел мимо нас, видимо осматривая. После этого, скрываясь за горизонтом, он делал какие-то вспышки своими фонарями. Потом вот появились эти миноносцы; их подходило к нам два. Очертания второго были менее ясны; но никто из нас не сомневался, что и второй был миноносец. Он летел на нас полным ходом, когда мы в него стреляли; но потом однако не выдержал я повернул обратно".

Из письма A. М. от 18 февраля 1905 г.:

"Началась очистка подводных частей судов от ракушек и водорослей. На эту работу посылают водолазов с нашего транспорта с одним из механиков. Через 3 дня на 4-й нам приходится по очереди заниматься этой скучной работой; водолазы же охотно идут на нее, т. к. за каждый спуск, хотя бы меньше часа, они получают рубль золотом; а за спуск меньше 2 часов, хотя бы 1 ч. 5 м., им платят по 2 рубля золотом… На днях был на "Орле"; посмотрел, как живут на броненосцах и не позавидовал. Всюду грязь, теснота, жарища. Одно только утешение — это броня да башня. Везде, где только можно, понапихан уголь в мешках. В сравнении с броненосцем у нас палуба все равно, что Невский проспект; у нас есть где и погулять, и поездить на велосипеде. Только полубак у нас завален всякими трубами, балками, валами, шестернями, которые привозят к нам для исправления. Здесь же стоят у нас и горны, т. к. на стоянке большинство мастеровых выселились на палубу; тут они куют, паяют и т. д. Наши мастерские буквально завалены работой ".

По поводу этого последнего выражения ко 2-му изданию книги наши товарищи доставили мне еще следующие дополнительные данные:

"Исправить какую-нибудь деталь самим или послать ее на "Камчатку", — ответ на этот вопрос зависел вовсе не от сложности работы, а просто от желания или нежелания данного старшего инженер-механика возиться с этом делом. Общего руководящего начала не было, т. к. флагманский инженер-механик следил за этим только официально, бумажно; я потому с одних кораблей присылали ему совершенно простые, легкие работы, а другие суда, наоборот, старались все сделать у себя, своими средствами, даже и сложные работы, а к помощи "Камчатки" не обращались. Да там и запасов было мало. На Мадагаскаре не хватило, напр., чугуна; и адмирал приказал судам доставить весь лом и даже колосники; а на отдельных судах были в это время небольшие запасы юзовского чугуна. Ощущался недостаток и в меди прутовой, и в сортовом железе, и во многих других материалах. Все это закупили в Нози-бее. Цена олова там была в это время около пяти франков за килограмм, но совет ревизоров установил цену в двенадцать франков… И в этом же роде соответственно на все другое. Инженер-технолог, который заведовал мастерскими на "Камчатке" собрал богатый материал по вопросу о ремонте судовых механизмов на пути к Цусиме; но и весь этот материал, и сам автор, к сожалению, погибли в бою".

В письме A. М. от 22 февраля 1905 г. из Нози-бея содержатся между прочим следующие строки:

"…Наш рефрижератор, поставленный перед самым уходом из России, совершенно никуда не годится. На переходе из Либавы до экватора выбросили из-за этого, должно быть, на целую тысячу всякой провизии, солонины, консервов… На днях был на "Авроре". Кормили хорошо, было даже мороженое… Но теснота у них невообразимая. Приняли около 700 tn лишнего угля; завалили им и кают-кампанию, и всю жилую палубу, и даже верхнюю палубу… Лезут туда через мешки с углем. Осматривал пробоины от снарядов, которые с нашей эскадры влепили в нее под Гуллем. Снаряд, убивший Аврорского батьку, описал необыкновенно сложный путь; пробив борт в батькиной каюте, пролетев над его койкой и оторвав самому батьке руку, снаряд пробил перегородку каюты; затем он прошел наискось через две стенки машинного люка, "непроницаемую" перегородку и ударился о стену в командном помещении, где и упал, " не разорвавшись ".