Александр Панкратов-Чёрный - Судьба-злодейка

На самом деле Юле я огромное множество стихов написал, но стесняюсь ей об этом говорить. Боюсь, в следующий раз будем о чем-то спорить, а она скажет:

– Это что же, стихи писал, а теперь конфликтуешь?!

Поэтому я хитрый, утаиваю все. Иногда я даю ей рукописи что-то поправить, а она говорит:

– Ну, это стихотворение точно мне посвящено.

Я отвечаю:

– Как же, размечталась.

Хотя она права. Она всегда безошибочно угадывает стихи, которые для нее написаны.

Беременность Юли стала для всех нас желанной новостью. Бабуля прилетела из Днепропетровска. Я сходил к Николаю-угоднику в церковь, поставил свечку и попросил сына у господа бога. Я подумал: «Ну, родится девчонка, что я с ней буду делать?»

И в один…прекрасный, я считаю, день Юля пошла в консультацию к гинекологу сдавать кровь. Приходит и рыдает.

– Юлечка, что случилось?

Я подумал, что-то с ребенком. Она говорит:

– Саша, завтра же иди ко врачу, сдавай кровь. Ты представляешь, у меня вторая группа отрицательный резус. И врачи сказали, что если группа и резус не совпадут, то ребенок может родиться неполноценным.

Я ночь не спал, мучился. Юля плакала, я никак не мог ее успокоить. На следующее утро побежал в эту же женскую консультацию. Они взяли кровь. На второй день я пришел за результатом после очередной бессонной ночи. Они говорят:

– Поставьте свечку господу богу. У вас тоже вторая группа и тоже отрицательный резус. Такое прекрасное совпадение бывает один раз на миллиард.

Как я загулял! Забыл, что Юлька дома сидит, ждет результатов. Пьяненький прихожу домой. Юля увидела, что я нетрезвый, подумала, что все плохо, и испуганно спрашивает:

– Что с тобой?

– Юлька, целуй мужика! Нашел тебя одну из миллиарда…

Обнялись. Поцеловались. Отпраздновали с соседями. А в соседней квартире жил офицер, жена которого тоже была беременна.

У меня тогда еще не было московской прописки, а надо было Юльку прикрепить к какому-то роддому. У Любови Михайловны была подруга, доктор медицинских наук, врач-гинеколог. И мы пристроили Юлю в 25-й роддом на Ленинском проспекте за универмагом «Москва». Прошло почти девять месяцев. Мы спокойны, беременность проходит нормально, за спиной – доктор медицинских наук. Схватки начались в 2:30 ночи. Юля кричит, рвет простыни – первые роды на моих глазах. Я в панике. Звоню той докторше, а она говорит:

– Успокойся, дай ей снотворное и пусть спит. Еще неделю минимум ей ходить.

А я смотрю, какая там неделя: постель мокрая – значит, воды отходят. А меня уже предупредили, что таксисты отказываются возить рожениц в роддом. Я выбегаю, останавливаю таксиста:

– Старик, срочно одну бабу нужно отвезти, перебрала… – разыгрываю из себя такого лоха. – Десятку тебе дам.

А доехать от нас до роддома тогда стоило рубля два.

– Ну, давай отвезу.

Юлю быстренько одеваю. Хорошо, что лето было. Надел на нее широкую свободную кофту, чтобы живота не было видно, и повел ее, будто пьяную. А она все стонет.

Сели в такси, я говорю водителю:

– Гони!

– Куда гнать?

– Куда-куда, в 25-й роддом за универмагом «Москва». Быстро!

– А ну выходи!

– Я тебе выйду! Давай, гони!

Он как дал по газам. Минут за десять мы доехали. Таксист доставил нас прямо к подъезду приемного отделения. Я там уже со всеми работниками познакомился, потому что мы знали, что Юля будет там рожать. Я ее завел. Выбежала бабушка-медсестра. Я принес одежду, которую мы заранее приготовили, и дал медсестре еще денег на всякий случай и домашний номер телефона.

Меня отослали домой. И вот хожу я по комнате, как зверь в клетке, не отхожу от телефона, нервничаю. Прошло минут сорок, не больше. Вдруг звонок. Беру трубку. Бабулька-медсестра:

– Ой, сынок, поздравляем. У тебя мальчик.

Я на радостях – к соседу. У него чуть раньше тоже сын родился. Мы с ним сидим, празднуем, а сосед меня и спрашивает:

– А ты тестю с тещей сообщил, что внук у них?

– Ой, совсем забыл. Надо позвонить.

– Может, рано? Еще 6 часов только.

– Ничего-ничего, разбудим.

А Монахов терпеть не мог, когда его будили раньше 10–11 утра, потому что он по ночам готовился к лекциям.

Он был прекрасным педагогом. Даже мы, студенты-режиссеры, присутствовали на его лекциях и заслушивались ими: настолько хорошо он знал кинопроизводство, какие могут быть ситуации во время съемок – до мелочей все рассказывал. Для нас, режиссеров, это было очень важно. К лекциям он готовился по ночам. К каждой лекции писал конспекты, как студент. И будить его можно было только после 10 утра, так как уже к часу дня он ехал на работу во ВГИК.