Тем не менее, несмотря на все мои критические слова и заявления, свидетельствую, что православие – это всё-таки некая базовая ценность для русского человека. Сейчас, когда я пишу эти строки, пришла весть о смерти российского сатирика Михаила Задорнова, что он перед смертью примирился с церковью и приобщился святых тайн. И это совершенно нормальное поведение человека, находящегося перед порогом смерти. В последние месяцы или дни жизни эпатаж и земное мудрование спадают, как старая кожа змеи, и возникает нужда ухватиться за что-то основательное. Василий Розанов говорил, что Христос нужен человеку, когда приходит его смертный час. В последние месяцы жизни он тесно общался с известным религиозным философом и священником Павлом Флоренским, но отказался у него исповедоваться перед самой кончиной: «Нет, где же Вам меня исповедовать. Вы подойдете ко мне с “психологией”, как к “Розанову”, а этого нельзя. Приведите ко мне простого батюшку, приведите “попика”, который и не слыхал о Розанове и который будет исповедовать “грешного раба Василия”. Так лучше…»
Простота и неотвратимость смерти легко соединяются с традиционной религией, как и сама смерть, примиряющая простецов с философами и богатых с бедными. Но трудно совместить смерть с борьбой против религии. Смерть людей антирелигиозных часто превращается в мучительную агонию. Хотя некоторые атеисты утверждают, что им легко воспринимать собственную смерть – «было время, когда нас не было, и никаких страданий тогда мы не испытывали». И напротив – человек, верящий в вечную жизнь, вынужден всё время давить в себе сомнения, умерщвляя критическое мышление. Тем не менее никто не может отменить смерть и ритуализацию смерти. Монахи, да и вообще все религиозные люди, напоминают всем своим видом о неотвратимости смерти – задача, в общем-то, нужная, но сложная именно своей основательностью. Критики церкви часто этого не понимают, фокусируясь на каких-то бирюльках типа роскошных панагий и митр или на какой-нибудь довольно скромной яхте, на которой, дай Бог, раз в год на пару деньков патриарх сможет покататься. Особенно фокусируют своё внимание почему-то на часах, которые неумолимо тикают, приближая нашу кончину. «Брегеты» ли это или часы «Луч» – да какая, собственно, разница?
Общество иерархично, и предметы роскоши, специфические аксессуары есть маркер принадлежности к определённому кругу. И наша с вами ненависть есть тоже такой маркер – любовь черни ничем не лучше ненависти. Но как Абрамович счастливее Путина, так и Евгений Пархаев из «Софрино» счастливее патриарха. Первые свободно распоряжаются своим временем и свободно наслаждаются богатством. Вторым нельзя, да и некогда – всё время пожирает служба. Возьмём, например, простого епископа. Хоть ты, владыка, просто делаешь вид подвижника, само это делание и имитация ангельского образа – чрезвычайно энергозатратный и утомительный труд. Видит Бог, дайте мне архиерейский доход, всё равно не согласился бы на саккос и горнее место. Сложно постоянно пребывать в образе праведника, тем более сложно делать это в мире с совершенно другими координатами. Раньше реальный высокий социальный статус архиереев всё компенсировал, а теперь этот статус весьма спорен, бесспорен только высокий доход. Что скажу на этот счёт? Деньги, конечно, хорошо, но в данном случае счастья они не принесут. Волку всё-таки легче носить свою шкуру, чем овечью.
Здесь мудрость! Вот что я вынес за годы своего тесного знакомства с церковью. Имеющий уши да услышит. К религии нужно относиться уважительно, но находиться от неё на почтительном расстоянии, обращаясь как к кредитору в крайней нужде или только освящая жизненные вехи – крещение, венчание, отпевание. Так жизнь будет легче и счастливей. А соблазнишься призраком святости и встанешь на церковный путь, будешь всю жизнь плакать горькими слезами. Не нужно думать, что жизнь церковников беззаботна – эта беззаботность уныла. Если ты погружаешься в культ, скоро начнёшь напоминать мудрого ворона или чёрную каркающую ворону. «Душе моя, душе моя, востани, что спиши? Конец приближается, и имаши смутитися». Ты словно клоун Пеннивайз в бордовом парике-камилавке, раздающий на улице флаеры. Такова твоя работа – звать в царствие небесное. Пугать вечными мучениями и соблазнять невнятными райскими кущами. Причем рай всегда туманен и непонятен, а ад всегда конкретен. Приходите к нам все труждающиеся и обременённые, мы наденем на вас иго «благое и лёгкое». А если не хотите, то умереть вам не получится, Господа грешники, и после смерти вас так распнут и вытянут из вас все жилы, что останется в вас только вечный вопль отчаяния в безжизненной пустоте.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу