Анатолий Черняев - Совместный исход. 1974

Обсерватория стоит на холме. Вниз к Темзе широкая «лужайка». На самом холме памятник Вольфу - завоевателю Канады: «от благодарного канадского народа». Это тоже Англия.

Внизу за лужайкой королевский военно-морской колледж: старинный дворец.

Спустились вниз. Слева от колледжа на вечной стоянке в сухом доке «Cutty Sark» - последний парусный клипер, самое быстроходное парусное судно, какое знала история, с очень славной военной биографией, десятками побед и прочим служением «родине и империи». Создание это (ощущение, что это живой организм) красоты необычайной по гармоничности и целесообразности своих форм, стремительности и энергии всего своего вида, с килем высотой с его собственные мачты. Великолепное произведение искусства.

Это тоже Англия.

Вернулись в город по мосту Тауэра, мимо самого Тауэра, мимо последнего крейсера второй мировой войны - на вечной стоянке, мимо памятника по случаю «спасения» от пожара, от которого в 1666 году сгорел почти весь Лондон.

Ринулись в Национальную галерею. Она менее богата, чем Лувр, Римские, Флорентийские, но разнообразнее, чем две последние. Скорее напоминает Эрмитаж. Там много самых, самых знаменитых картин. Много итальянцев, французов, фламандцев, голландцев. А самих англичан всего два небольших зала. Они «хитрые» - держат в своих загородных домах, в частных коллекциях. Рейнольдс, Лоуренс, Гейнсборо, Хогарт... Портреты потрясающие. Особенно Гейнсборо «Mrs. Siddons» - красивейшая породистая англичанка, длинноносая и полногрудая, рафинированная аристократка.

Британский музей. Оставался час до закрытия, но если и бегом, то все равно колоссальное ощущение по сравнению с нашими жалкими черепками и копьями. Да, обобрали весь мир. Но цивилизация от этого получила ни с чем не сравнимый выигрыш. И заметьте: с XVII-XVIII века за завоевателем в любой край земли шел ученый, собирал, выискивал, вез домой, изучал, систематизировал и сохранял. Если б не Британский музей с его награбленным больше половины того, что там есть, пропало бы за последние два века безвозвратно - и для мировой культуры и самопознания человечества и, кстати, для самих народов, которые теперь стали тоже (или становятся) цивилизованными.

Вечером «Эммануэль» - фильм того же автора и в том же стиле, что и «Последнее танго в Париже». Я на нем заснул!

Понедельник 2-го. Сначала в посольстве. Сочинение шифровки. Она шла «поверху» и я довольно откровенно изложил на 6 страницах свои выводы и наблюдения.

Утром следующего дня проводы. Семенов в порядке извинения за то, как встречали, организовал это по экстра классу.

А в Москве в тот же день опять доклады и статьи Пономарева, опять ничего не готово: от чего уехал, к тому приехал.

14 декабря 74 г.

9-го мы уехали в Будапешт на «шестерку»: я, Шишлин, Вебер, Иванов. На другой день подъехал Загладин, он только что вернулся из Парижа (был в команде Брежнева к Жискар д'Эстену).

Поселили нас на их «Ленинских горах» в Ракошиевских особняках на горе, на краю города. Место роскошное, а «уровень обслуживания» - королевский.

Встреча у Береца (зав. международного отдела) в ЦК ВСРП.

Затем два дня заседаний с болгарами (Иван Ганев), чехами (Владимир Янку), поляками (Богуш Суйка), немцами (Бруно Малов). «Тайное коммунистическое заседание», где вся кухня будущей встречи и, кроме того, всякие другие дела.

- Сценарий Подготовительной встречи. Распределение ролей между собой и между другими «верными». Проекты документов, порядок инициатив.

- Проблемы современной социал-демократии: обмен информацией о контактах, обмен другими материалами по социал-демократии, разработка координации политики «шестерки» по отношению к социал-демократам.

- Идеологические проблемы в связи с 200-летием США. Координация.

- Проблемы репатриации греков из наших стран.

- Финансирование Совета мира, ВФП и проч., ибо каждый год они сводят с дефицитом, который почти превышает первоначальную сумму бюджета. Прожирают на

любовниц, на разные «мероприятия», вояжи и роскошную жизнь - профессиональные борцы за мир.

- Об участии в съезде правительственной партии «Новый Иран».

Обсуждение всех этих вопросов шло так, как должно быть, это происходило на ранних ступенях существования Коминтерна. Откровенно остро, иногда даже умно.

Мы с Загладиным вели себя как полномочные представители своего ЦК и воспринимали нас именно так, хотя директивы имели (не от ЦК, а всего лишь от Б.Н.'а) и только по первому вопросу.