Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Он занимается слежкой?

— Клянусь... никто... никому ни слова... слышал... говорят... пришел к знакомым... и случайно…

— ...глядите в окно... товарищ лейтенант, тут... подозрительно... — проговорил Андреев.

Так зачем он явился сюда?

— Поговорить... от чистого сердца... война закончилась... знал бы... так примете... Я обязан... милосердие спасло от гибели... Я на свободе...

Чего он хочет?

Испуганный, растерянный человек застыл в неподвижности. Тайные силы, что напрягают кожу, двигают челюстью и веками, внезапно иссякли. Лицо окаменело. Он повернулся ко мне с горящими глазами.

— Не боюсь ваших пистолетов... видел... слепцы вы... — он пытался рассеять пелену, застилавшую наши глаза.

Меня занимали не столько мысли говорящего, сколько вопрос о том, как с ним поступить? Он не внушал никакого доверия. Упустить его — значит известить немцев о своем местонахождении... взять с собой?., такая обуза... удержать... каким образом?..

А он продолжал. С церковной проповеди переключился на тему о том, что мы пренебрегаем, по легкомыслию, действительностью и доставляем неприятности ни в чем не повинным людям. Необходимо смириться с тем, что произошло... Фронт прорван. Красная Армия потерпела поражение... столько пленных! В народе разброд, люди мечутся... Те, кто сохранил рассудок, указали путь к спасению. Не нужно бояться фактов... и приспособиться к новым условиям, так как жизнь остановить нельзя.

Смысл всей речи сводился к тому, что дальнейшая борьба бессмысленна, нужно покориться и искать общий язык с оккупантами.

— ...суждения немцев в корне отличаются от наших... Немец воображает себя свободным... в мелочах, возможно, это и так, но он раб в главном и не понимает людей, которые противятся мировому порядку... и посягают на то, что несоизмеримо выше сил побежденного... Немцы покорили все страны... разбили Красную Армию... глупцы не понимают этого... бессмысленно и опасно противиться новому порядку вещей... масса народа признала факт поражения и готова вести себя тихо и покорно. Немцы не потерпят лиц, которые своим поведением вызывают брожение в народе... Изменить положение нельзя... Всякий, кто уповает на оружие и не расстался с иллюзиями... льет воду на мельницу оккупантам, потому что высоко вознесенная плеть хлещет спины подряд, злоумышленников и невинных.

Гость все больше увлекался, приводил примеры один за другим в доказательство того, что жестокость оккупантов вызвана необратимым ходом событий. И чем раньше признать реальное соотношение сил, тем лучше.

— Что вы хотите? — старшина Андреев прервал проповедь.

Заговорил хозяин.

— Сынок... я не знаю этого человека... но не перебивай, раз он пришел, дай говорить...

— Вы не согласны... вижу, — констатировал пришедший, почувствовав поддержку хозяина. — Я... слышал... вас четверо... У своих, знаете, так... один не понял... другой надоумит... Позовите товарищей... хочу поговорить... не сомневайтесь... если в слове ошибся, то поглядите вокруг...

И снова понес о пленных, оружии и прочем. Пропустив мимо ушей повторные напоминания, проповедник стоял на своем.

Андреев, я, младшие лейтенанты — мы — придерживаемся одного мнения. Он это понимает? Мы вдвоем терпеливо слушали его, человека, который повторяет лживые вымыслы немецкой пропаганды. Я — старший, и не вижу причин звать моих товарищей. Взгляды пришедшего для нас неприемлемы.

— Предположим... но... зачем вы расписываетесь за других? Я хочу переговорить... и хозяин считает...

Хозяин сидел молча и слушал с большим вниманием. Только однажды он прервал Андреева и после этого не проронил ни слова. Откуда пришедшему известно мнение старика? Они сговорились? «Кто этот человек?» — спросил я хозяина.

— Кто его знает... первый раз вижу, ей-богу. Говорит, как поп в Лохвицкой церкви... И ты слушай... правда... куда ты спешишь... немец взял Москву, на дорогах посты... сложите головы...

Зачем продолжать этот разговор? В окне синел квадрат чистого неба. Вечерело. Эти люди вчера из-за меня рисковали жизнью. Но, оказывается, они не понимают очень важной истины. Мы прибегли к ним не затем, чтобы уклониться от службы, а продолжать ее. Что же, в путь?

За окном еще светло. Сколько до вечера? Мне ничего не оставалось, как слушать рассуждения самозваного проповедника о риске, самоуправстве начальников и легкомыслии молодых людей, одержимых ложными надеждами.

Доверчивый хозяин попался на удочку краснобая. Не хотелось обижать старика отказом в просьбе человеку, которого он слушал. И перед выступлением нужно переговорить с Зотиным и Меликовым. Андреев послал за ними девушку.