Эммануил Казакевич - Из дневников и записных книжек

Т о м с е д ь м о й. (1944 - 1945).

Т о м в о с ь м о й. (1946 - 1950).

Должны быть отражены:

1. Колхоз

2. Предприятие на Урале

3. Рыбаки на Днепре

4. Крымские татары

5. Армия: штаб академия

пехота

авиация

артиллерия

6. В.-М. флот

7. Речной флот

8. Москва: строители

автозавод им. Сталина

планирование

9. Сов[етский] театр

10. Сов[етская] литература

11. Колония беспризорных

12. Суд

13. Лагерь

14. Тюрьма

15. Райком ВКП(б)

16. Министерство

17. Обком ВКП(б)

18. Ленинград

19. Съезд партии

20. НКВД

21. Милиция

22. Крым

23. Кавказ

24. Жилищный вопрос

25. Одесса

26. Киев

27. ДВК

28. НКИД

29. Америка 1941 - 1950

30. Германия 1933 - 1948

31. Польша 1924 - 1948

32. Англия 1940

33. Франция 1940 - 1950

34. Школа

35. Кремль

36. Нац[иональный] вопрос

Беседы с: Штейном (дипл[оматом])

Манфредом

Гуревичем (жил[ищный] вопрос)

Горшковым

Алферовым (карьера, партработа)

Становским (труд. колония, безраб.)*

Назаровым ( - " - - " - - " - )

Соловьевым (погранохрана)

милиция

Адвокатом, судьей

Работники ГБ

Идой

Ушаковым

Мельманом (о НЭПе)

Назаровым, Глушковым, Карусковичем и др.

(о комендант[ской] службе в Германии)

Госплан

_______________

* Зачеркнуто автором (примеч. составителя).

<����К РОМАНУ "НОВАЯ ЗЕМЛЯ">

В минуту, когда Рысцову становится невмоготу и он хочет бросить учиться, он думает о том, что борцы уходили по Владимирке на восток для того, чтобы он, Рысцов, мог по ней же прийти в Москву учиться. И он остается. (Конец 1-й книги.)

Книга третья - Заговор.

<����Январь 1951 г., Глубоково.>

История с матерым умным белогвардейцем Шульгиным, в 1925-м приехавшим нелегально в СССР. Работники ОГПУ, узнав об этом, не тронули его, а вместе с ним "посетили" все организации, "скрывали" его и благополучно проводили обратно за границу. Прекрасный пример умной разведки. П о д р о б н о описать его поездку. Через нее показать все остатки черной сотни в СССР меньшевиков, эсеров, кадетов, монархистов.

31.1.51 г.

"Четыре сердца", которые я сейчас пишу, - кроме прочего - интересный для меня эксперимент. Во-первых, это - впервые за мою прозаическую деятельность - интерьер. Действие происходит не на больших просторах, как в "Звезде", "Весне" и "Двое в степи", а в обычной московской квартире. Во-вторых, автор не вмешивается. Должно создаться впечатление предельной объективности. Тут мастерство играет величайшую, решающую роль. Действие разворачивается как бы без всякого вмешательства творца. Это - почти протокол совершившихся в течение одного дня событий. Внутренние переживания выражаются так, как они выражаются в жизни: через разговоры, жесты. Людей читатель будет судить и оценивать не под нажимом, а в соответствии с их собственными поступками и речами. Это - продолжение метода "Двое в степи", однако там важна и острота сюжета, здесь сюжет дело второстепенное.

Не будет ли утомительно читать? Не рассчитано ли это только на знатоков, смакователей? Нет, кажется. Посмотрим.

План 1951 года

1. Написать "4 сердца".

2. - " - "Крик о помощи".

3. Заготовки к роману.

4. Заготовки к 2-й книге "В. на Одере".

5. Моцарт, Колумб.

<����Февраль - март 1951 г.>

<����К РОМАНУ "НОВАЯ ЗЕМЛЯ">

1924

В нем жила святая, до трогательности наивная уверенность в том, что никакой человек не пошевельнет пальцем без выгоды.

1932

Художник Дудник - бандит, вор. Попал на Беломорканал. Выпущен досрочно за хорошую работу. Попал к Горькому (на приеме выпущенных). Нарисовал эскиз (Горький). А. М. позвонил в Моск[овский] худ[ожественный] ин[ститу]т: "Примите товарища". И Дудника - очень способного, неграмотного человека приняли. Приехал впоследствии (1936) в Феодосию (где бандитствовал) вместе с художниками для работы. Пришли на базар. Перепуг торговок: Дудника узнали.

1941 - 1943

Фотокорреспондент "Комс[омольской] правды" Ананьев попал в окружение, стал партизаном, к[оманди]ром роты в партиз[анской] бригаде под Минском. 2 раза ранен, получил 2 ордена. Перелетел на самолете в госпиталь в Москву. Там поправился и пошел в редакцию просить фотоаппарат - потренироваться, давно не фотографировал. Зашел к секретарю редакции А. Сурову. Тот плюгавый пьяница - спросил:

- А куда вы дели два аппарата, которые числятся за вами?

Ананьев сначала не понял, потом пришел в дикую ярость. Разбил все на столе у Сурова, и почти потерял сознание, не помнит, как он очутился в кабинете редактора, к[ото]рый успокоил его. Ему дали аппарат. Он сохранил свой партбилет, а фотоаппараты не сохранил, Суров - сволочь.