Федор Раззаков - Андрей Миронов - баловень судьбы

К зрителям, пришедшим в Театр сатиры, Миронов впервые в новом году вышел 4 января – в спектакле «Таблетку под язык». Его дальнейший репертуар в том месяце складывался следующим образом: 8-го – «Клоп», 10-го – «Таблетку под язык», 15-го – «Маленькие комедии…» (днем и вечером), 16-го – «Таблетку под язык».

В том январе судьба совершенно случайно свела вместе двух бывших одноклассников столичной школы № 170 – Андрея Миронова и А. Макарова. Пересеклись их пути в кафе Дома литераторов, где Миронов был в компании своего друга Игоря Кваши, а Макаров пришел туда один. Встречу, естественно, отметили по-русски – возлиянием, для чего из кафе перебрались за ресторанный столик. За роскошным столом друзья протрепались несколько часов: вспоминали школьных друзей, учителей. А когда пришла пора расставаться, Миронов внезапно предложил продолжить встречу у него дома. Далее послушаем рассказ самого А. Макарова:

«Андрей сообщил, что Лариса будет рада. Она и впрямь оказалась рада, его жена Лариса Голубкина. Во всяком случае, даже после совсем недурного застолья в ЦДЛ мы не отказались от замечательного ужина. Андрей ставил на магнитофон роковые танго Остапа (имеются в виду песни из телефильма „12 стульев“. – Ф. Р. ), потом заводил джазовые пластинки, привезенные из Канады, и, как в школьные благословенные времена, пел вместе с Армстронгом и Синатрой. Я понимал, что присутствую на уникальнейшем вечере, когда любимцы публики дают концерт для самих себя, от полноты души и жизненных сил.

Часа в три стали наконец прощаться. Отпустить старого друга без подарка Андрей не мог. Он распахнул шкаф и достал галстук, только что привезенный из той же Канады. У меня екнуло сердце: именно о таком галстуке – шерстяном, трикотажном, по моде тех лет широком – я как раз и мечтал. Именно в таких галстуках в те времена совершал на экране свои подвиги очень популярный у нас французский актер Лино Вентура.

Потрясенный щедростью друга, я открещивался от подарка, но Андрей собственноручно повязал мне его модным тогда большим узлом…»

18 и 21 января Миронов играл в «Горе от ума», 24-го – в «У времени в плену», 26-го – в «Ремонте», 28-го – в «Горе от ума», 29-го – в «Маленьких комедиях большого дома», 31-го – в «Ревизор».

30 января телевидение порадовало зрителей еще одной картиной с участием Миронова – « Небесными ласточками»(19.55).

Февраль начался для Миронова с «Горе от ума» (2-го). После чего спектакли с его участием пошли плотной чередой: 4-го это был «Ревизор», 5-го – «Ремонт», 6-го – «Таблетку под язык», 7-го – «Женитьба Фигаро», 9-го – «Клоп», 11-го – «Ремонт», 12-го – «Женитьба Фигаро», 14-го – «Маленькие комедии…»

В середине февраля Миронов выкроил время для кратковременных гастролей. Он съездил в Подольск, где в одном из местных Домов культуры дал концерт. Он состоял из двух отделений: в первом выступала Лариса Голубкина, во втором – Миронов. Это была их традиционная программа, обкатанная за пару лет на многочисленных сценических площадках страны. В ней они играли отрывки из спектаклей, читали стихи и пели песни – последние как порознь, так и вместе. Как пишет Н. Пушнова: «На концертах Миронов исполнял песни из фильмов, но у него имелся и свой любимый репертуар: забавные одесские и джазовые песенки.

Он всегда волновался перед своими концертами так, словно выходил на сцену в первый раз. И зрители, любившие его и за талант, и за успех, всегда благодарные, в первые годы его головокружительной карьеры – за светлую, яркую, удачливую и незлую его молодость, а позже – за память об этой молодости, – зрители толпами набивались в переполненные залы.

Когда он был молод, клубы и дома культуры, где пел Миронов или выступал с творческими вечерами, брали штурмом. Актер не терпел массовой психологии и вообще какой-либо обыденности суждения и даже бывал брезглив к некоторым особенностям публики, избирателен в отношениях с людьми, не любил подпускать к себе посторонних. Он был человек элитарной косточки, не массовый. Этого зрители знать не могли, но даже тот, кто был далек в принципе от подобных рассуждений, не мог не чувствовать его, Андреевой, душевной тонкости.

Тем не менее для всех этих людей, толпившихся в ожидании лишнего билета, стоявших и висевших в проходах залов, Миронов был свой человек. Особый, редкой силы магнетизм – качество, совершенно необъяснимое, – завораживал публику. Обладал он и уникальным мастерством шоумена: умел заводить и держать зал. Но не только это, отнюдь. Был и простой путь к сердцу каждого зрителя: великолепный репертуар. У Миронова существовала настоящая концертная программа, и он готовился к каждому выступлению как к самому ответственному. И ни в чем, что касалось бы такого дела, как выход к публике, он не позволял себе ни малейшего попустительства…»