Пётр Вершигора - Люди с чистой совестью

— Не плачь, мамка, не плачь… Папка приедет и за шейку обнимет, как я. Вот так.

— Не приедет…

— Не плачь, мама…

Утро. Совсем рассвело. Остановка.

Поезд стоял в Белгороде долго.

В классном вагоне ехал корреспондент английской «прогрессивной» газеты. Каким–то образом он узнал, что я — партизан. Подошел, показал карточку и бумажку одной из наших культурных организаций, где просят «оказывать содействие…» Задал вопросы, касающиеся моей особы. Говорю — сколько лет, откуда… профессия… Удивленно поднял брови. Щелкнул зеркалкой. Решив, вероятно, что с «бывшим» интеллигентом можно говорить начистоту, спросил в лоб, приготовив вечное перо:

— Как вам нравится партизанская война? Это русское название действий в тылу противника. Командос — это английское название…

«Ну, что я могу тебе сказать? Вступать в спор? Доказывать, что это совсем–совсем не одно и то же?»

Ответил:

— Очень нравится… Все время на воздухе… Полезно для здоровья…

— Иес–сс… — прошипел он с каким–то гадючьим удовольствием.

Выручил машинист. Гудок… Мы — по вагонам. Я не пригласил «союзника» в теплушку, и интервью на этом оборвалось.

Стучали колеса. Из окон — всюду видны были следы боев на Курской дуге.

Скоро Харьков.

Все в теплушке пришло в движение.

Люди забыли свои сны, разговоры… Сразу стали словно чужие друг другу.

Мы тоже, спрыгнув на ходу, заторопились.

Надо было найти коменданта, добраться до штаба. Трамваев не было.

Пошли пешком по обугленным улицам. Какая–то опустошенная тишина стояла на улицах Харькова. На нескольких кварталах не встретили ни души…

По дороге шли две старушки…

— Ох, скорее бы смерть пришла, — ныла одна, скользя по выбитой мерзлой мостовой.

— Не спеши, помрешь еще! — вызывающе бойко крикнула другая.

Украинский партизанский штаб мы нашли скоро. Обычная деловая обстановка.

Дежурный, начальник питания, часовые у входа. Показался дежурному, получил койки и талоны… Дела всего было на полчаса…

— Вас вызывает генерал, — запыхавшись, сказал дежурный офицер.

Начальник Украинского партизанского штаба Тимофей Амвросиевич Строкач поднялся мне навстречу и приветливо протянул руку…

— Слыхал, много слыхал о вас…

Генерал Строкач — лицо известное всем партизанам Украины. Нам не довелось встретиться перед Карпатским рейдом. Я вылетел в Москву тем же самолетом, каким прилетел к Сабурову и Ковпаку начальник Украинского партизанского штаба. Когда же я вернулся и на марше догнал отряд, Строкача уже не было — он совершал поездку по Полесью из одного соединения в другое. От Сабурова к Бегме, от Бегмы — к Федорову. Из вражеского тыла он выбрался на самолете с Демьяном Сергеевичем Коротченко — «товарищем Демьяном», пробывшим в отрядах более двух месяцев…

Но только после войны, встретившись как–то с летчиками и с начальником штаба полка Гризодубовой, я узнал подробности того, каким образом пришлось заканчивать «товарищу Демьяну» свою служебную командировку в тыл врага.

Когда были просмотрены и составлены планы, даны задания, проверено их исполнение, ряд соединений (Ковпака, Мельника, Наумова, Шукаева, Буйного) двинулись на юг и уже были в рейде. Федоров пошел на запад. Народу в партизанском крае стало вдвое–втрое меньше. Половина сабуровцев действовала диверсионными группами вдалеке от штаба.

Враг уже давно стягивал к Припятскому бассейну свои войска. Но они опоздали. Вся колоссальная подготовительная работа ЦК КП(б)У и Украинского партизанского штаба была закончена. Основные силы партизан были уже в пути к своим, неведомым врагу целям. Пребывание в тылу врага Коротченко и Строкача сейчас уже не вызывалось необходимостью. Руководители собирались отъезжать на Большую землю.

Гитлеровское командование разработало концентрический удар и начало быстро стягивать петлю сразу со всех сторон. Бросило на блокировку подвижные части, и все устремилось к партизанскому штабу и партизанскому аэродрому. Немцы наступали и днем и ночью. Сабуровцы сражались как львы, но немцев было во много раз больше, и на третьи сутки они уже пробивались к аэродрому.

Аэродром пришлось оставить. Около полумесяца отбивались, маневрируя, сабуровцы. Немецкое командование, видимо, знало, что в соединении Сабурова действуют крупные советские руководители. Поэтому они стремились во что бы то ни стало разгромить отряды Сабурова. А до этого войскам была поставлена задача — не дать ни одному советскому самолету совершить посадку в Полесье.