Макс Брод - Франц Кафка. Узник абсолюта

Я должен в заключение прибавить, что голоса X. Уолпола, Хаксли, Беннетта, Андре Жида, Германа Гессе, Бубера, Томаса Манна, Верфеля и многих других на немецком, французском, голландском, чешском, польском, итальянском, английском языках объединились, чтобы заявить о значении Кафки. Его творения появились на всех этих языках и снискали восхищение.

P.S. Я закончил первое (на немецком языке) издание этой биографии в 1937 г. Теперь, в 1947 г., сложно воспринять критическую литературу, относящуюся к Кафке. В этой литературе, исключая отдельные верные комментарии, – масса нелепостей и противоречий. Но само творчество Кафки сияет чистым светом и дает ориентир тем, кто интересуется этим автором или пишет о нем. Время от времени создается впечатление, что только внешние черты художественного метода Кафки могут быть воспроизведены или проанализированы, но только не его внутренние устремления, которые, возможно, остаются недосягаемыми для тех, кто так много пишет о нем и его творчестве. Если человечество хочет лучше понять, что представляли собой личность и творчество Кафки, оно должно стать на совсем иную позицию. Чтобы постичь Кафку и его творчество, нельзя ограничиться даже этой книгой.

Немногие писатели имели такую же судьбу, как Кафка: оставаться почти неизвестным при жизни и после смерти быстро обрести мировую славу.

В случае с Францем Кафкой можно сказать, что судьба не обошлась с ним жестоко, поскольку он был крайне безразличен к славе. Писать было для него «своего рода молитвой» (как он писал в одном из своих дневников). Его усилия были направлены к внутреннему совершенству, к безупречной жизни. Его не заботило мнение окружающего мира, вернее, ему некогда было беспокоиться об этом. Он желал достичь высшего этического совершенства – вершины, которой, по правде говоря, редко можно достичь. Он был наполнен энергией, доходящей до точки боли и полусумасшествия, он не допускал в себе никаких недостатков, не позволял никакой лжи, никакого самообмана, ничего предосудительного в отношении своих товарищей, – эта страсть к совершенству часто принимала формы самоунижения, словно Кафка рассматривал свои слабости через микроскоп, во много раз увеличивавший их размер. Как он разочаровывался в себе из-за своей слабости, желая соединиться с чистым, божественным, что было выражено в афоризмах из «Неразрушимого». Этот идеал преобладал у него на протяжении всей жизни. В этом смысле Кафка близок к Толстому. «Человек не может жить без прочной веры в то, что в нем есть нечто неразрушимое», – этой фразой Кафка формулировал свою религиозную позицию.

После смерти Кафки было нелегко найти влиятельного издателя, который осуществил бы посмертное издание его трудов. Я посетил различные издательские дома для того, чтобы издать его произведения. Герхардт Гауптман написал мне, что, к несчастью, он никогда не слышал имя Кафки. Сегодня редко можно встретить выпуск литературного обзора в Германии, Франции, Англии, Америке или Италии, в котором не встречалось бы это имя.

Теперь, когда личность Кафки стала известна в мире, мы встречаемся с неизбежным искажением его образа. Однако мы уверенно можем пройти мимо этих явлений и найти опору для нашей веры в том «Неразрушимом», о котором говорил сам Кафка. Также мы уверены в том, что по прошествии времени другие работы Кафки сами создадут его образ во всей полноте, и тогда в различных мнениях об этом авторе возникнет согласие.

Несмотря на это, даже теперь есть правдивые и верные описания Кафки, что замечательно. Например, я недавно получил «Erinnerungen an Kafka» («Воспоминания о Кафке»), написанные другом Кафки (Фридрихом Тибергером, проживающим сейчас в Иерусалиме). Кроме того, Дора Димант [32], которая была спутником Кафки в последние годы его жизни, подробно рассказала о времени, проведенном ею с Кафкой [33]. Много из того, что она рассказала в течение своего кратковременного посещения Израиля, было записано Феликсом Вельтшем. Вдобавок у нас есть написанное Мартой Роберт о Доре и замечательная книга Густава Януша. Труд Януша имеет особую ценность благодаря тому, что там записаны разговоры с Кафкой.

Во вступлении к этой книге, в «Заметках» и «Объяснениях» Януш привел часть своей собственной истории, рассказал о происхождении «Разговоров с Кафкой» и о судьбах рукописей Кафки. Мне хотелось бы сообщить о том, как рукопись попала ко мне, и подчеркнуть, какую информацию мы получили о жизни Кафки периода начала марта 1920 г., когда Януш встретил его.