Франц Кафка: В поселении осужденных

– Это необычный аппарат, – сказал офицер путешественнику-исследователю и оглядел не лишенным восхищения взором устройство, которое сам давно уже знал. Путешественник, похоже, только из вежливости принял приглашение коменданта присутствовать на смертной казни солдата, осужденного за неповиновение и оскорбление своего начальника. Интерес к этой казни был, по-видимому, и в самом поселении осужденных не так уж велик. По крайней мере здесь, в этой маленькой, низко лежащей, закрытой со всех сторон голыми склонами песчаной долине помимо офицера и путешественника находились только осужденный, тупоумный, широкоротый человек с заросшей головой и запущенным лицом, и солдат с тяжелой цепью в руках, от которой отходили цепи поменьше, охватывавшие осужденного в запястьях и лодыжках, а также вокруг шеи, и, в свою очередь, перехваченные другими соединительными цепями. Впрочем, у осужденного был такой по-собачьи преданный вид, что создавалось впечатление, что его запросто можно было отпустить бегать по склонам и ко времени начала казни требовалось только свистнуть, чтобы он вернулся обратно.

Путешественнику было мало дела до аппарата и он с почти явным безразличием разгуливал туда-сюда за спиной осужденного, в то время как офицер совершал последние приготовления, то заползал под врытый глубоко в землю аппарат, то взбирался на лестницу, чтобы осмотреть верхние части. Всю эту работу, собственно говоря, мог бы проделать и машинист, но офицер сам выполнял ее с большим усердием, то ли потому, что был особым поклонником этого аппарата, то ли потому, что по каким-то другим причинам не мог доверить работу никому больше.

– Ну вот, все готово! – провозгласил он наконец и спустился вниз. Он был крайне утомлен, дышал широко раскрытым ртом и втиснул за воротник кителя два дамских носовых платочка из нежной ткани.

– Эта форма, однако, слишком тяжела для тропиков, – сказал путешественник вместо того, чтобы осведомиться насчет аппарата, как того ожидал офицер.

– Определенно тяжела, – сказал офицер и умыл измазанные маслом руки в стоявшем тут же чане с водой, – но она символизирует для нас родину; мы не хотим терять родину. Однако, прошу вас осмотреть аппарат, – добавил он тут же, вытирая руки полотенцем и одновременно показывая на аппарат. – Мне там пришлось кое-что подправить, но теперь аппарат будет работать вполне самостоятельно.

Путешественник кивнул и посмотрел туда, куда указывал офицер. Тот решил обезопаситься на все непредвиденные случаи и сказал:

– Конечно, без неполадок дело не обходится, но я надеюсь, сегодня их не будет. Хотя ожидать можно всего. Ведь аппарат должен находиться в работе двенадцать часов без перерыва. Если же что-нибудь случится, то это могут быть только мелочи, я их тут же устраню.

– Не присесть ли вам? – спросил он наконец, вытащил из кучи плетеный стул и предложил его путешественнику.

Тот не мог отказаться. Теперь он сидел на краю ямы, которую окинул беглым взглядом. Яма была не очень глубокой. С одной стороны ее насыпью возвышалась вырытая земля, с другой стоял аппарат.

– Я не знаю, – проговорил офицер, – объяснил ли вам уже комендант принцип работы аппарата.

Путешественник сделал неопределенное движение рукой; офицеру и не надо было ничего лучшего, ибо сейчас он мог сам все объяснять.

– Этот аппарат, – начал он и взял рукоять привода, на которую тут же оперся, – изобретение нашего бывшего коменданта. Я принимал участие в самых первых запусках аппарата, а также до конца участвовал во всех остальных работах по его усовершенствованию. Но заслуга изобретения аппарата принадлежит одному только бывшему коменданту. Вы уже что-нибудь слышали об этом человеке? Нет? Знаете, не будет преувеличением сказать, что построение всего здешнего поселения является его рук делом. Мы, его друзья, уже к моменту его смерти знали, что все устройство поселения столь четко подчинено принципу внутренней замкнутости, что преемник коменданта, сколько бы новых планов не вертелось у него в голове, еще много лет не сумеет изменить ничего из старого. Наше предсказание сбылось; новому коменданту пришлось смириться с такой ситуацией. Жаль, что вы не знали бывшего коменданта! Однако, – оборвал себя офицер, – я тут болтаю, а его аппарат вот он, прямо перед нами. Как вы видите, он состоит из трех частей. За время его существования к каждой из частей приклеилось свое, скажем так, простонародное название. Нижняя часть называется ложе, верхняя – чертежник, а вот эта, средняя, висячая часть носит название борона.