Евгений Доллман - Переводчик Гитлера. Десять лет среди лидеров нацизма. 1934-1944

– Ох уж эти женщины, женщины!

К еще большему моему удивлению, упомянутыми женщинами оказались донна Ракеле Муссолини и синьорина Клара Петаччи.

Прошло какое-то время, прежде чем он пришел в себя и смог поведать мне эту историю. И хотя он не считал ее такой смешной, как я, мой смех его не обидел. Постепенно я понял, что произошло. Еще в Риме я знал, что мой друг и последователь Макиавелли годами вынужден был проявлять чудеса ловкости, чтобы удерживать при себе обеих высокопоставленных дам, не потеряв доверия одной и благосклонности другой. Однако все поводья когда-нибудь лопаются, и настал момент, когда ему пришлось несладко.

Хотя о любовной связи Кларетты и Бенито – которого она называла «мой Бен» – было уже давно известно не только и Риме, но и по всей Италии, донна Ракеле, верная хранительница сердца и домашнего очага Муссолини, предпочитала не знать об этом до ареста своего мужа роковой ночью с 25 на 26 июля 1943 года. Хотя в это и трудно было поверить, я бы не посмел сомневаться в слове женщины, которую всегда считал на голову выше всех породистых кобылиц из стойла ее зятя. Как бы то ни было, но ежедневные визиты ее мужа на Villa dei Morti вконец истощили ее терпение. Более того, она боялась, что клан Петаччи принесет много горя ее семье и всей Республике. Этот клан, по слухам, был замешан во всех темных финансовых и политических махинациях. Короче говоря, в один жаркий и грозовой августовский вечер, вскоре после возвращения Муссолини из «Волчьего логова», она удивила своего мужа заявлением о том, что намерена навестить его любовницу. Бенито, чье пребывание на озере Гарда научило его христианской добродетели терпимости, пожал плечами и сказал: «Если это тебе нужно, то иди». Вдохновленная этим напутствием, гордая римлянка, которая, как и ее муж, родилась в той же северо-итальянской провинции, где жили люди с горячей кровью, решила призвать в свидетели своего акта возмездия Буффарини.

Маленький пухленький министр, который с гораздо большим удовольствием пообедал бы со мной и выслушал рассказ о визите в «Волчье логово», был буквально силой выдернут из своего кабинета и усажен на пассажирское сиденье небольшой машины донны Ракеле. Два телохранителя, тоже уроженцы Романьи, последовали за ними в другой машине.

Подъехав к вилле Петаччи, они долго звонили и стучали в дверь, пока к ним не вышел эсэсовский офицер и не заявил, что принять их не могут. На мгновение все растерялись. Затем донна Ракеле, дама не самого юного возраста, бросилась в атаку на чугунные решетки на окнах виллы. Она продолжала понапрасну трясти их, пока несчастный министр внутренних дел не добился наконец, чтобы их приняли.

Тот же неприветливый офицер проводил незваных гостей в маленькую комнату, которую сторожили два охранника Клары.

Наконец дверь открылась, и на пороге появилась мадам Помпадур эпохи фашизма, какой ее наверняка все и считали. Она опустилась в кресло, держа в руке тонкий платочек. Донна Ракеле начала свою атаку с интересного, но не слишком тактичного вопроса: «Вы синьора или синьорина?» Обескураженная Клара признала, что она синьора. И тут ударил гром возмездия. Донна Ракеле, если уж начала, не терпела никаких вмешательств или возражений – это я знал по своему собственному опыту. Подчеркнув критическое положение, в котором оказались Бенито и Республика, она потребовала, чтобы ее хрупкая соперница оставила в покое ее мужа, перестала истощать его физические и умственные силы и прекратила свое скандальное пребывание на озере Гарда.

Тут Клара первый раз упала в обморок. Буффарини поспешил принести бутылку бренди, но она пришла в себя и постаралась спасти то малое, что можно было спасти. Она рассказала донне Ракеле, как тепло Бенито всегда отзывался о «своей Ракеле», но это было последнее, что донна Ракеле и любая другая замужняя женщина хотела бы услышать от своей соперницы. Донна Ракеле разразилась гневной тирадой, и Клара вновь закрыла глаза. Может быть, это был не обморок. Вероятно, она задумалась о том, как бы побольнее задеть свою посетительницу. Если так, то ее попытки принесли свои плоды.

– Бен не может без меня жить.

Эта стрела попала в цель. Несмотря на все попытки Буффарини-Гвиди удержать ее, донна Ракеле бросилась к телефону. Через секунду Клара услышала, как ее возлюбленный подтвердил, что знал о предполагаемом визите его жены и ничего не сделал, чтобы предотвратить его. С помощью еще одной порции бренди ей удалось укрепить свою хрупкую связь с жизнью.