Олег Битов - Кинофестиваль длиною в год. Отчет о затянувшейся командировке

За весь «фестивальный» год я видел один-единственный целый номер «Литгазеты» и то по чистой случайности. Впоследствии я штудировал эти, вышедшие без меня, номера самым пристальным образом и изредка делал открытия, устанавливая для себя, наконец-то, что означал тот или иной эпизод, в отрыве от газетной подшивки совершенно необъяснимый. Но и подшивка была не в силах ответить на все вопросы, потому что не могла учесть существенного фактора, о котором тогда не знал никто, кроме самого узкого круга посвященных в «верхних этажах» ЦРУ. Параллельно со мной к «римскому процессу» готовили еще нескольких «русских свидетелей». Как минимум, двух.

Об этой закулисной «подготовке» к судилищу известно мало, чрезвычайно мало. До моего возвращения на Родину, до статьи «Выступаю свидетелем по «делу Антонова» не было известно практически ничего. Да и статья лишь приподняла завесу, а заглянуть поглубже во мглу, выудить из нее имена и роли других потенциальных «свидетелей» я сумел совсем-совсем недавно. В завершение книги расскажу, что удалось узнать и как.

А пока что, с учетом этого нового знания, приведу одну фразу Джона Баррона, брошенную как бы невзначай: «В сентябре мы, предполагаю, пригласим вас в Америку снова». Я тогда не придал ей ровно никакого значения, решил, что нахвастался Баррон, наобещал с три короба, вот и выкручивается, чтобы не выглядеть полным треплом. А что, если Баррон не трепался, если эта-то мимолетная фраза и была ключевой?

Лжесвидетели, в отличие от свидетелей истинных, — товар хрупкий и каверзный. Если нас, русских людей, отобранных в «свидетели обвинения», было несколько, то надлежало еще и непрерывно согласовывать наши будущие «показания» друг с другом. Допустим, моя функция в итоге «собеседований» в отеле «Гест куотерс» как-то определилась. И вновь настала очередь двух других — заново уточнять их роли, сглаживая и устраняя неизбежные противоречия, а значит, заново допрашивать, а возможно, уговаривать, а возможно, гнуть и ломать (я же не знаю, как они себя вели, какую линию приняли!). И чтобы вся эта волынка, заведомо долгая, не теряла шансов на успех, надо было соблюсти обязательное условие: ни при каких обстоятельствах «свидетели» не должны были встречаться и общаться между собой. А есть ли лучшая гарантия того, что мы не встретимся и я даже не догадаюсь о собратьях по участи, чем вернуть меня «до востребования» на Британские острова?

Это, конечно, опять гипотеза, всего лишь гипотеза, но, согласитесь, уже непротиворечивая.

Что же предложила мне взамен отмененной программы Кэтрин Блэкенси, «женщина из ЦРУ»? Для двух коротких дней — немало.

8 июня — Уильямсберг, столицу Вирджинии в колониальные времена. В войне за независимость Уильямсберг, оплот британского владычества, был сожжен и разрушен, однако в 70-е годы нашего века, в честь двухсотлетия Соединенных Штатов, восстановлен по старым рисункам и чертежам. Мало того, весь уклад жизни городка приближен к прежнему, колониальному. Работают лавочки и мастерские, аптека и пивная, обставленные, как в неспешном XVIII веке. Экскурсоводы в париках, камзолах и башмаках с пряжками дают пояснения на тягучем, малопонятном нынешнему американцу диалекте, имитирующем «ту эпоху». Да и по улицам там и сям бродят в одиночку и парами статисты обоего пола, одетые и причесанные в том же стиле. Говорят, не актеры, а подрабатывающие студенты. Как они не умирают в глухих длинных платьях и в кафтанах тяжелого сукна, уму непостижимо! Погода стояла типичнейшая для американского лета: жарко и душно, «сто плюс сто».

Что нельзя показать в натуре, показывают в кино. В зале, как и за дверьми любого «музейного объекта», дышится полегче — «кондишн». На экране — фильм о великом американце Томасе Джефферсоне, снятый в основном здесь же, в восстановленном Уильямсберге. В какой мере фильм точен биографически, судить не берусь. Но одна деталь — опять деталь! — запомнилась особо. Чтобы улицы выглядели «взаправдашними», современную мостовую присыпали песочком. Присыпали небрежно, на цветном широком экране из-под песка то и дело высовывались серо-бетонные пятна. И вдруг подумалось, что коль историю не сохранили, она не воссоздается, получается в лучшем случае декорация, туристский аттракцион…

А на обратном пути Кэтрин — нечаянно ли, сознательно ли — показала мне подлинное американское чудо. Инженерное чудо — мост-туннель, пересекший Чезапикский залив у самого порога Атлантики. Когда машина, обеднев на положенные девять долларов (мост платный), выкатилась с мягкого поворота прямо в океан и асфальт с перильцами, сужаясь в перспективу, повел неведомо куда, — и ни намека на противоположный берег, одна бескрайняя синь, — чувство возникло нереальное, сон наяву. А потом насыпной островок, и мост ушел под воду, пересекая фарватер туннелем. И снова мост, и опять туннель, пока из-за горизонта не выплыла плоская береговая твердь. Длина сооружения—28 километров. Возведено оно было в угаре экономического бума 60-х и окупилось за пятнадцать лет.