Юрий Модин - Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья

Это была задача деликатного свойства, так как Франко, называвший себя каудильо (вождем), чрезвычайно подозрительно относился к людям, прибывшим в Испанию из западных стран, особенно Англии и Франции. Каждого британца или француза он считал бойцом интернациональной бригады. Поэтому Франко разрешил впустить в Испанию лишь ограниченное число журналистов из этих стран. Филби пришлось провести очень осторожную кампанию, чтобы внушить к себе доверие. И опять он обратился к отцу, поклявшись, что перестал заигрывать с коммунистами и твердо решил стать международным обозревателем.

Гарри Сен-Жан клюнул на эту удочку и употребил все свое влияние, чтобы получить для Кима визу. У него в Испании был близкий друг — граф Альба, находившийся в то время в Англии в качестве представителя Франко. Граф похлопотал за Кима, и в феврале 1937 года Филби получил визу, разрешающую въезд на территорию, контролируемую националистическими силами Франко.

В Испании Филби почувствовал себя в своей стихии. Ким написал несколько блестящих статей, которые не обошел своим вниманием редактор газеты «Таймс». Он сразу же взял его к себе в газету военным корреспондентом.

Годы спустя Филби рассказывал мне, что его карьера разведчика чуть было не прекратилась там же, в Испании. Приехав в один маленький городок, он забыл отметиться в местном полицейском участке. Среди ночи его неожиданно поднял с постели гвардейский патруль. В кармане брюк у Кима был спрятан клочок бумажки с кодами для связи с НКВД. Под строгой охраной Филби доставили в полицейское отделение. По дороге он ломал себе голову, как избавиться от компрометирующего документа. Когда Кима обыскивали, он швырнул на стол бумажник так, что тот, соскользнув, упал на пол. Полицейские бросились поднимать бумажник, а Ким, воспользовавшись моментом, незаметно проглотил фатальную бумажку.

Второй инцидент, который произошел с ним в Испании, принес Филби успех. Он заслужил доверие самого Франко, что перевесило, по крайней мере на время, невыгодный эффект его юношеского сближения с коммунистами. Ким вместе с тремя журналистами выехал на передовые позиции, и тут в их машину угодил снаряд. Одного журналиста убило на месте, два других попутчика Филби позднее скончались от ран, а сам Ким отделался лишь несколькими царапинами. В результате Филби стал героем в глазах националистов, и Франко лично прикрепил ему на грудь «Красный Крест Военной Доблести». Награждение оказалось очень кстати для всей последующей работы Филби, предоставив ему доступ в высшие эшелоны националистического движения Испании.

Благодаря этому случаю, Ким добыл ценнейшие сведения о размере итальянской и немецкой помощи франкистской Испании. Итальянцы осуществляли ее, направляя в Испанию свою пехоту, а немцы, обеспечивая солидную поддержку самолетами.

Находясь в Испании, Филби сделал предложение НКВД: он брался лично убить генерала Франко. Не знаю, какова была первая реакция Центра на эту идею, но в конечном счете подобные действия были ему запрещены, вероятно, потому, что в это время на первом плане у НКВД стояли более важные заботы. Прежде чем уничтожать Франко, Советский Союз решил разгромить в Испании крайние левые силы — троцкистов и милитантов из партии Единения рабочих.

В это время Филби познакомился с Фрэнсис Линдсей-Хогг, по прозвищу Банни, женой английского баронета, которая жила в Испании уже несколько лет и вращалась во франкистских и монархических кругах. Банни сделалась любовницей Филби и невольной соучастницей его подпольной деятельности.

И вместе с тем она разрушила его супружескую жизнь. Ким часто ездил из Испании в Португалию, чтобы оттуда передавать свою информацию, и иногда встречался в Лиссабоне с Литци, куда она специально приезжала, чтобы повидаться с ним. Интуиция вскоре подсказала Литци, что муж ей изменяет.

Когда Филби вернулся в Лондон, ссоры между ними не произошло. Они остались друзьями, но жить вместе уже не могли. Ким по-прежнему работал в «Таймс», но по возвращении на родину его положение в газете значительно ухудшилось. Если раньше его статьи занимали целые страницы в газете, то теперь они усохли до узенького ручейка. К тому же Филби остался как бы не у дел: Теодора Мали и Арнольда Дойча отозвали в Москву. Сталинская чистка достигла наивысшей точки, и оба они знали, что их ждет: тайное расследование и расстрел. Но они все-таки подчинились приказу. Многие другие агенты поступили так же.