Владимир Лавриненков: «Сокол-1»

И вот через несколько минут таинственный «лагг» уже рулил по нашему аэродрому. К нему подбежали техники и ужаснулись: с машины клочьями свисала обшивка, была отсечена часть киля, перебиты элероны. Ее быстро затащили в капонир, помогли выбраться из кабины летчику. Мы тут же окружили отважного пилота. Не терпелось поскорее узнать, кто он, из какого полка…

Среднего роста, поджарый, русоволосый, он, дружелюбно улыбнувшись, стал стягивать с себя чуть ли не насквозь промокший кожаный реглан. И мы увидели перед собой старшего батальонного комиссара с двумя орденами Красного Знамени на груди.

Вперед вышел наш «батя» — Герой Советского Союза.

— Майор Морозов, командир четвертого истребительного авиационного полка, — представился он.

— Верховец, комиссар у Шестакова, — просто ответил наш неожиданный гость, крепко пожав руку командиру.

Верховец, Шестаков… Мы впервые слышали эти имена. Но они сразу обрели для нас какой-то особый смысл. Возможно, потому, что каждому невольно подумалось: если у замполита два ордена Красного Знамени, что по тем временам значило очень и очень много, то какой же у него командир? А может быть, потому, что Верховец так назвал фамилию Шестакова, будто речь шла о всем известном человеке. Нам даже стало немного неловко оттого, что мы такие дремуче несведущие.

Кто-то из техников раздобыл огромный арбуз.

— Угощайтесь, товарищ старший батальонный комиссар. Наверное, пить хочется…

Арбуз от первого прикосновения к нему ножом раскололся на две сочные ярко-красные половины, одна из них была вручена Верховцу, другая — Морозову.

— Подходите, угощайтесь! — пригласил всех к себе хозяин «лагга», нарезая толстые ломти.

Мы с удовольствием ели арбуз и с нарастающим интересом следили за «комиссаром у Шестакова», прислушивались к его разговору с нашим командиром.

Комиссар в последнем бою попал в сложный переплет. Его пару атаковали шесть «мессеров». С ведомым Королевым они подожгли два вражеских истребителя, но стало совсем невмоготу, когда к фашистам присоединилась еще четверка самолетов. Машина Королева была повреждена, ему пришлось выйти из боя. Верховец остался один на один с восьмеркой врага, отчаянно отбиваясь от них. И вдруг почувствовал; что-то случилось с рулями. Оставалось одно — нырнуть в простирающееся под крыльями грязно-серое марево и уходить. Но фашисты тоже не дураки. Они решили подождать легкой добычи, когда та выскочит из облаков. Остальное происходило на наших глазах, и комиссар не стал дальше рассказывать.

— Чудом вырвался из вражеских лап, — заключил он, беря следующий ломоть арбуза.

— Ну уж и чудом, — ответил Морозов. — Видели мы, как вы от них «отделались». Мастерски!

— Одесский опыт выручает…

— Так вы участвовали в обороне Одессы?

— Вместе с Шестаковым, все семьдесят три дня обороны.

При этих словах все притихли, перестали жевать. Оборона Одессы… Так вот каков наш случайный гость! Человек, прошедший, как говорится, Крым и дым, и медные трубы. За его плечами — отличная боевая школа. Вот откуда его и сноровка, и находчивость, и тактическая хитрость.

— Скажите, товарищ батальонный комиссар, — обратился Степаненко — самый юный из нас, — у вас, наверное, весь полк сражается, как вы? — и в глазах у него вспыхнул огонь неподдельного восхищения обладателем двух орденов Красного Знамени.

— У нас, дорогой, все сражаются, как наш командно — Лев Львович Шестаков. В нашем гвардейском истребительном полку двенадцать Героев Советского Союза… Ну, да ладно, ребята, дело к вечеру, а мне еще надо в свой полк добираться.

— Не беспокойтесь, мы честь по чести доставим вас к месту машиной, — сказал Морозов.

— Только вместе с самолетом, — твердо ответил Верховец.

— Но его же не поднять, ремонт нужен.

— Хвостом — в кузов, я — в кабине и — домой!

— Ну, а если бы истребитель сгорел. Как бы вы тогда предстали перед Шестаковым? — спросил озадаченный Лещенко.

— Это смотря при каких обстоятельствах. Возможно бы, и похвалил, — неопределенно ответил Верховец.

«Что же это за человек такой, Лев Шестаков?» — спросил я тогда сам себя. Наверное, подобный же вопрос задали себе и мои товарищи — Амет-хан Султан, Борисов, Степаненко, которым, как и мне, наверняка этот командир показался необыкновенным, загадочным. Но как бы мы были удивлены тогда, узнай о том, что в скором времени получим назначение не куда-нибудь, а именно в полк, которым командует сам Лев Львович Шестаков!