Аляксандр Тамковіч: Неафіцыйна аб афіцыйных

— В Беларуси Вы совсем недавно. Какими были Ваши первые впечатления?

— Возможно, не только метеорологические причины повлияли на мое восприятие. Когда я приехал сюда, в Беларуси стояла жара итальянского лета. Это очень положительно повлияло на мое восприятие. Была традиционная «летняя пауза», поэтому мои первые встречи бы не столь интенсивными. Из них чисто политических всего лишь несколько.

Контакты с коллегами из МИДа, сотрудниками нашего посольства. Встреча с президентом по случаю вручения верительных грамот. Из всего этого у меня сразу сложилось хорошее впечатление. И я понял, что после Казахстана попал в европейскую страну, в город, который является европейским не только в географическом смысле.

— Где Вы уже побывали и куда хочется съездить в ближайшее время?

— Я в самом начале пути. Вполне закономерно, что сразу нужно познакомиться с самым центром страны — Минском. В рамках правительства, парламента, средств массовой информации, учреждений области культуры, науки и т.д. Первые контакты у меня были фактически во всех сферах.

Я очень тронут тем, что везде почувствовал определенную симпатию к представителю Германии, который только-только начинает работать. Мое впечатление, что люди смотрят на меня не только как на символ немецкой экономики. Я чувствую что-то другое. Где-то в подсознании ваших людей живет историческая память, связанная с теми страданиями, которые принесла Беларуси Германия в течение XX столетия. Особенно трогательно, что это не мешает им искренне и нормально вести диалог. Для меня подобное очень ценно и важно.

— Кроме дипломатической работы, чем Вы еще занимаетесь?

— В принципе, я очень ленивый человек. Мне нужна определенная рабочая дисциплина. Люблю просыпаться рано – около шести утра.

— Вряд ли это можно назвать временем ленивых…

— Люблю до начала работы что-то почитать из области, например, психологии или социологии. Что часто совсем не связано с профессией. Регулярно прыгаю на гимнастическом батуте. Это очень полезно для человека, который работает в подобном ритме, то есть много сидит за рабочим столом.

— Где, если не секрет, Ваш батут?

— Дома. Это такой небольшой гимнастический снаряд.

Вокруг резиденции есть сад. В летний период я любил сам там чем-то заниматься. Скажем, косить траву.

Когда было тепло, часто гулял по городу, «знакомился» с разными улицами. Мне нравится его архитектура. После войны архитекторы заложили предпосылки для дальнейшего развития Минска. Это чувствуется.

Замечаю, как людям нравится жить в очень чистом городе. Я бы сказал, что в этом плане Минск мог бы быть хорошим примером многим европейским городам. В том числе и некоторым немецким.

09.10.07

Конечно, Временный поверенный Словакии в Беларуси Любомир Регак знает языков гораздо больше. Точнее — шесть. И это кроме словацкого. Но мы разговаривали только на двух. Любопытная закономерность. Аккредитованные в Минске иностранные дипломаты порой употребляют белорусский язык чаще некоторых белорусов...

— Начнем с самого начала, то есть с детства?

— Родился в Чехословакии.

— Это понятно.

— (Смеется – прим. автора). Можно родиться и в другой стране.

Моя родина – маленький город, который считается столицей словацкого пива и называется Топольчаны. Славянское название. Наверное, произошло от «тополей». В окрестностях очень много старинных усадеб. В одной из них музей Пушкина, потому что туда на каникулы к сестре ездила Наталья Гончарова с детьми Александра Сергеевича.

— Я в тех краях «встал» на горные лыжи…

— А я перестал на них кататься после того, как сломал ногу.

Моя мама всю жизнь работала в бюро путешествий. Папа преподавал в техникуме. Из пяти детей я — четвертый. У меня три брата и сестра. Семья даже для тех времен не очень типичная. Но есть большой плюс — когда больше детей, всегда больше общения.

Примером государственного служащего для меня послужил мой дедушка, которого, увы, уже нет. Он начал работать еще при первой Чехословацкой республике. Продолжил во время военного Словацкого государства. Налоговая служба.

После войны он трудился на госслужбе совсем немного – попал под репрессии нового коммунистического режима.