Тони Санчес - Я был драгдилером Rolling Stones

Питер Радж, учтивый выпускник Гарварда, организовавший прекрасные американские гастроли для «Зе Ху», был нанят, чтобы воплотить планы Мика в жизнь. Каждая деталь была тщательно продумана, как во время военной кампании. Канадский режиссер Роберт Франк должен был снять фильм о гастролях, а писатель Роберт Гринфилд — написать о них книгу.

Репетиции начались в атмосфере секретности, словно речь шла об операции ЦРУ. Они проходили в маленьком кинотеатре в Монтрё, поскольку «Роллинг Стоунз» обнаружили, что легче самим приехать к Киту, чем заставить Кита приехать к ним. В мае они полетели в Лос-Анжелес, где на время гастролей располагалась их штаб-квартира. Как раз в эти дни в торговом центре в штаге Мэриленд вооруженный маньяк выстрелил в губернатора Джорджа Уоллеса; ранение оказалось серьезным, и теперь врачи боролись за его жизнь. Когда Мику рассказали об этом, он ощутил невольную дрожь: это показалось ему зловещим предвестием его собственной судьбы. Снова и снова люди спрашивали его о том, что было у всех на уме: «Мик, а ты не боишься, что тебя тоже застрелят?»

— Боюсь, — отвечал он. — Конечно, боюсь. Но что же мне делать? Запереться дома, толстеть и писать мемуары? Нет, игра стоит свеч.

Первый концерт проходил в «Пасифик Колизей» в Ванкувере. С первых аккордов «Brown Sugar» («коричневый сахар» — так называют неочищенный героин) слушатели пришли в исступление. А снаружи полиция сражалась с двухтысячной толпой подростков, которым так и не удалось купить билеты. К концу вечера все критики и слушатели восхищенно шептали что-нибудь вроде: «Величайшая рок-группа в мире». Между тем в местной больнице уже зашивали, перевязывали и смазывали раны тридцати пострадавшим полицейским.

В этом турне любимым напитком «Роллинг Стоунз» была текила, а любимыми наркотиками — кокаин и амил-нитрит. «Роллинг Стоунз», как обычно, стали законодателями моды в этой области и теперь, когда уже все вокруг нюхали кокаин, сами искали новых удовольствий. Пузырьки с кокаином, транквилизаторами и стимуляторами окружали их на протяжении всех гастролей. Джаггер перед каждым концертом делал себе дорожку. Он чувствовал, что уже не может танцевать и кричать на сцене без помощи кокаина. Кит же вкалывал столько героина, что с трудом волочил ноги по сцене и выглядел жуткой старой развалиной. Однако это прекрасно вписывалось в образ хипповой обдолбанной рок-звезды — и подросткам из-за этого он еще больше нравился. Всех, с кем он общался, он тоже склонял к эйфорическому героиновому забвению. Один из его друзей всегда был категорически против того, чтобы колоться. Но Кит в конце концов все-таки убедил его попробовать — таким оригинальным способом они отпраздновали в Вашингтоне День независимости. Вскоре после этого друг обнаружил, что подсел на героин.

Только Мик до сих пор устоял перед соблазнами героина.

Обладая сильной волей, он умудрялся получать все от кокаинового кайфа, но не доводить дело до того, чтобы пришлось приходить в себя с помощью героина. Он был очень недоволен, когда Кит и другие музыканты пришли на концерт обдолбанные:

— Я думаю, что это очень хреново — сначала обдолбаться, а потом выходить и играть перед публикой.

Через месяц после начала гастроли приобрели особый наркотический оттенок. Мик с Китом вели себя, словно параноики: боясь, что их убьют, они не расставались с револьверами тридцать восьмого калибра. В Чикаго они остановились в пошловато-вычурном особняке Хефнера. Они использовали друг друга — Хью Хефнер хотел с помощью «Роллинг Стоунз» придать больший блеск своему имиджу, а те были рады потрахать его куколок, накачаться его дурью и покрушить его мебель. Они уехали через несколько дней, и все были довольны тем, как прошло взаимовыгодное мероприятие. Даже Хефнер.

Он был далеко не единственным, кто стремился подзарядиться бешеной энергией «Роллинг Стоунз». Почти каждый стареющий богач в Штатах всеми силами стремился подобраться ближе к этому эликсиру молодости, однако сделать это смогли немногие. Среди них были такие люди, как принцесса Ли Радзивилл — знаменитость из знаменитостей, писатели Трумэн Капоте и Терри Саузерн. Однако они оставались для «Роллинг Стоунз» чужаками. Принимали как своего только Энди Уорхола, который был таким же сумасшедшим, как и они, — да и то потому, что он был любимым художником Бьянки.

На сцене и вне ее события происходили в сумасшедшем ритме. На стадионе в Сан-Диего пятнадцать человек попало в больницу и шестнадцать в полицию. В Таксоне в шумных фанатов бросали гранаты со слезоточивым газом. В Вашингтоне арестовали шестьдесят одного человека.