Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

В.Высоцкий: «...в этом спектакле, где совсем уже, казалось бы, невозможно петь, я пою старинный романс, душещипательный та­кой. Видимо, Свидригайлов все свои жертвы соблазнял вот этим ро­мансом. И мы решили, почему бы ему не попеть и не поиграть на ги­таре, издеваясь над Раскольниковым. Я вот пою такой романс, ко­торый сам написал: "Она была чиста, как снег зимой..."»

Песня была написана еще в октябре 69-го года для кинофиль­ма «Один из нас». Здесь, в спектакле, эта песня и сама роль рожда­ли в Высоцком какой-то очень личный внутренний отзвук, и он все время как бы прислушивался к нему, поражаясь чему-то в себе са­мом, какой-то роковой связи между судьбой героя и судьбой соб­ственной:

Подумал я: дни сочтены мои.

Дурная кровь в мои проникла вены...

Он откладывал гитару и, не поднимаясь из кресла, произносил свой монолог. Это была исповедь, особенно в момент, когда Свидригайлов-Высоцкий начинал спорить с тенями. Луч прожектора вы­свечивал его белую, распахнутую на груди рубаху, увеличивал от­ражение на фоне двери.

Ю.Любимов лучшей ролью Высоцкого в театре считал не Гам­лета, а именно Свидригайлова.

А.Смелянский: «"Моя специальность — женщины", — чеканно бросал актер, заявляя в начале спектакля жизненную тему героя. Он трактовал текст Достоевского как музыкант и поэт, чувствуя каждый его оттенок. Монологи Свидригайлова звучали как упру­гая ритмическая проза, приобретая красоту и завершенность по­этической формулировки: «Значит, у дверей подслушивать нельзя, а старушонок чем попало лупить можно?» Тут впервые в спектак­ле раздался смех, а безумное напряжение вдруг разрядилось ирони­ей. В голосе Высоцкого-Свидригайлова, бившем, как брандспойт, и обдиравшем слух, как наждачная бумага, звучала тоска и нежность. Казалось, материя самой жизни хрипло дышала в этом истерзан­ном человеке».

Премьера спектакля состоялась 12 февраля 1979 года.

Аркадий Свидригайлов стал причиной охлаждения отношений Высоцкого с И.Дыховичным. Назначенный дублером на эту роль Дыховичный фактически был отстранен от участия в спектакле по требованию Высоцкого...

В 1978 году Высоцкий принимает участие в создании самиздатовского альманаха «МетрОполь».

Молодые писатели Виктор Ерофеев и Евгений Попов, только что ставшие членами писательского Союза, задумали создать неза­висимый литературный альманах с привлечением признанных и мо­лодых литераторов. Предполагалось включить в альманах отвергну­тые издательствами прозу, стихи, эссе... Сначала они заразили этой идеей Василия Аксенова и Фазиля Искандера, а в течение года в соз­дании альманаха участвовало более двадцати человек. Случайных людей там не было, каждый — от старейшего Семена Липкина до юного ленинградца Петра Кожевникова — оказался по-своему та­лантлив. В их числе были Б.Ахмадулина, А.Вознесенский, М.Розов­ский, А.Арканов, А.Битов, Ю.Алешковский... Аксенов привлек к уча­стию в альманахе известного американского писателя Джона Апдайка, приглашенного составителями для того, чтобы придать проекту статус международного.

Все участники альманаха отличались собственными эстети­ческими принципами, манерой письма, но были объединены же­ланием бросить вызов царившей тогда серости и тоске в совет­ской литературе, предлагали читателю свои произведения, исходя из собственного понимания процесса творчества, а не из ожида­ний партийно-чиновничьей номенклатурной верхушки. Целью это­го проекта было издание сборника, в который должны были вой­ти тексты, никогда ранее не публиковавшиеся — в силу того что были «непроходимы» в советской печати по эстетическим и тема­тическим критериям. Издание этих произведений, как утверждали авторы альманаха, могло бы расширить картину советской литера­туры того времени. Это была наивная попытка отделить хотя бы часть литературы от государства, противопоставить серой литера­туре соцреализма литературу талантливую и свободную.

За границей издавался подобный по эстетике и задачам альма­нах «Континент». Созвучное по смыслу «МетрОполь» означало — литературный процесс в метрополии. Во введении к альманаху было сказано: «Мечта бездомного — крыша над головой; отсюда и «Мет­рОполь» — столичный шалаш, над лучшим в мире метрополите­ном. Авторы «МетрОполя» — независимые (друг от друга) литера­торы. Единственное, что полностью объединяет их под крышей, это сознание того, что только сам автор отвечает за свое произведение; право на такую ответственность представляется нам священным. Не исключено, что упрочение этого сознания принесет пользу всей на­шей культуре. «МетрОполь» дает наглядное, хотя и не исчерпываю­щее представление о бездомном пласте литературы».