Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Справедливость восторжествовала — по настоянию дочери Га­лича, А.Архангельской, в 1988 году он был восстановлен в Союзе писателей и в Союзе кинематографистов. В том же году была соз­дана комиссия по литературному наследию А.Галича под председа­тельством Б.Окуджавы.

Галич и Высоцкий острее многих других почувствовали и вы­разили одну из серьезнейших социально-политических и этических проблем нашего общества — проблему свободы и ее многообраз­ных ограничений.

Будучи на 20 лет старше, Галич много раньше Высоцкого начал сочинять песни. В 1955 году он стал членом Союза писателей, а с 58-го членом Союза кинематографистов. Пьесы Галича «Вас вызывает Таймыр», «За час до рассвета», «Пароход зовут "Орленок"», «Мно­го ли человеку надо» и другие были поставлены многими театрами страны. По его сценариям поставлены фильмы «Верные друзья», «На семи ветрах», «Государственный преступник», «Дайте жалоб­ную книгу» и др. По радио пели его песни «Ой ты, Северное море» и «До свиданья, мама, не горюй, на прощанье сына поцелуй»...

В начале 60-х в Галиче внезапно просыпается бард-сатирик, и на свет одна за другой появляются песни, которые благодаря маг­нитофонным записям мгновенно становятся популярными. Самой первой песней этого цикла была «Леночка», написанная Галичем бессонной ночью в поезде «Москва — Ленинград» в 1962 году. За «Леночкой» потоком появились и другие: «Старательский вальсок», «У лошади была грудная жаба», «Тонечка», «Красный треугольник», «Аве, Мария», «Караганда», «Ночной дозор», «Памяти Пастернака», «Баллада о Корчаке», «На сопках Маньчжурии», «Летят утки»... По­являются все новые и новые песни, которые расходятся в многочис­ленных магнитофонных записях.

В марте 1968 по приглашению клуба «Под интегралом» Галич приехал в Новосибирск на фестиваль «Бард-68». На сцене зала Дома ученых в новосибирском Академгородке состоялось первое и по­следнее публичное выступление Галича в СССР, после которого на­чались его главные беды, закончившиеся изгнанием из страны.

О Высоцком тогда знала только компания Большого Каретно­го, а Галич был уже известен на всю страну. Но Высоцкий быстро догнал. Е.Евтушенко написал однажды, что популярность Галича была в брежневскую эпоху по ряду причин более «суженной», чем Высоцкого, но все же по стране бродило более полумиллиона маг­нитофонных пленок с записями его песен.

В литературе, посвященной авторской песне, не утихают спо­ры о взаимном влиянии Галича и Высоцкого. Некоторые критики говорят о Галиче как об учителе Высоцкого, «во многом предвос­хитившем его». Высоцкий в 60-е годы пел некоторые песни Галича: «Про маляров, истопника и теорию относительности», «Тонечка», «Памяти Пастернака».

Галич на правах старшего подходил к творчеству Высоцкого до­вольно строго. В ноябре 1974 года на вопрос: «Как вы относитесь к творчеству Высоцкого?» — Галич ответил: «У него есть замечатель­ные произведения, но рядом с ними идет поток серых и невырази­тельных сочинений. А потом опять вырывается какая-то порази­тельная, прекрасная и мудрая песня. И если бы я мог давать советы, то я бы ему посоветовал строже подходить к тому, что он делает». Высоцкий к тому времени уже ощущал себя гением и неприязнен­но отнесся к такой оценке. О Галиче он однажды сказал: «...один эле­менту него сильный и преобладающий — сатирический. Может, по­этому музыкальный и текстовой отстают».

Интересную сопоставительную оценку обоим поэтам дал ком­позитор Владимир Дашкевич: «Высоцкого часто относят к жанру ав­торской песни, но это неверно. Да, он пробовал себя в этом жанре, писал песни ярко социальные, протестные, но в этом амплуа усту­пал Галичу. Его «коронка» — это (может, не очень складно звучит) «отчаянные песни», в которых он не столько пел, сколько кричал — и не интеллигенции только, как Галич, а всему народу.

Кричал же он о том, что подходит опасная, роковая черта, за ко­торой становится неизбежным распад коллективной души России. Вот о чем его вещи «Все не так», «Истопи ты мне баньку», «Чуть помедленнее, кони»... Он призывал сделать что-то всем миром, что­бы этого краха миновать. Отсюда — такой надрыв, безумное напря­жение, сверхвысокий «вольтаж» его голоса и игры. Помню, в одной из наших бесед он признался, что боится умереть на сцене, играя Гамлета. Ведь и Гамлет кричал о том, что «неладно в датском коро­левстве», — но его не слышали или не хотели слышать».

Обобщая, можно сказать: у Высоцкого социальный протест в песнях был спрятан глубже, чем у Галича, другими словами — если Высоцкий представлял собой романтического сопротивленца, то Га­лич — злого и желчного.