Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Вспоминает композитор Юрий Буцко: «Я не сразу дал согласие. Мешали «авторитеты». Высоцкий убеждал:

— Вы обязаны работать.

— Что вы, Володя, ведь страшно: Шостакович написал музы­ку к «Гамлету», Прокофьев и другие великие... Ведь страшно — про­валиться.

Это мое «страшно» вызвало в Высоцком незабываемую реак­цию гнева, почти ярости. Он кричал:

— А мне не страшно?.. Гамлета сыграли многие: Пол Скофилд, Смоктуновский! Мне что, не страшно? А я буду играть!»

Позже придет понимание друг друга, режиссерского замысла, и тогда на вопрос, почему он поручил роль Гамлета Высоцкому, Люби­мов ответит: «Я считал, что человек, который сам пишет стихи, уме­ет прекрасно выразить так много глубоких мыслей, такой человек способен лучше проникнуть в разнообразные, сложные конфликты: мировоззренческие, философские, моральные и очень личные чело­веческие проблемы, которыми Шекспир обременил своего героя.

Когда Высоцкий поет стихи Пастернака, то это что-то среднее между песенной речью и песней. Когда говорит текст Шекспира, то есть в этой поэзии всегда музыкальный подтекст».

Через десять лет существования этого спектакля Высоцкий, в конце концов, придет к своему первоначальному решению этой роли, к тому, что было им заявлено на первых репетициях.

После ссоры с Любимовым на первой репетиции и свадебно­го застолья 13 января Высоцкий запил. Обиженная Марина собра­ла вещи и тайком от мужа переехала на Ленинградский проспект к тогдашней подруге Всеволода Абдулова актрисе Ирине Мирошни­ченко. А тут как раз предстояло продолжение «свадебного путеше­ствия» — отдых в сочинском санатории Совета Министров СССР. Путевки в эту элитную здравницу им подарил один высокопостав­ленный чиновник — их давний поклонник. На предложение мужа лететь с ним в Сочи Марина категорически отказалась, и Владимир приглашает своего верного «оруженосца» — Д.Карапетяна, много­кратно выручавшего его в подобных ситуациях.

Друзья покупают билеты, и Высоцкий предпринимает еще одну попытку уговорить Марину лететь вместе. Марина, в свою очередь, с помощью друзей и какого-то «психиатрического светилы» пытает­ся уговорить Высоцкого лечь в больницу. «Нашла коса на камень» — Высоцкий и Карапетян с приключениями летят в Сочи, Марина — в Париж: «Я застегнула чемоданы и уехала из Москвы после долгого и тяжелого периода твоего этилового безумия. В то время терпе­ния у меня было не много, и, смертельно устав, не зная еще ника­кого средства, чтобы заставить тебя прекратить весь этот кошмар, я сбежала, оставив записку: "Не ищи меня"».

Естественно, никакого отдыха не получилось. Шикарные апар­таменты сочинского санатория не могли успокоить мятущуюся душу Высоцкого. Через неделю они возвратились в Москву.

На репетиции «Гамлета» 23 января Любимов поручает читать текст за Высоцкого Л.Филатову, а 26-го беседует с Золотухиным:

— Валерий, скажи мне, пожалуйста, ты хотел бы попробовать Гамлета? Видишь, у нас опять трагическая ситуация, и я не знаю, чем она закончится и для театра, и для него... Я верил в него... но теперь...

— Юрий Петрович, мы люди свои, прикидываться мне перед вами нечего. Хотел бы Гамлета? Конечно, хотел бы. Верю ли я в то, что могу это сыграть? Конечно. Может быть, не сегодня, но завтра... Давайте попробуем...

Естественная ситуация для любого актера в любом театре — второй состав, но почему-то В.Золотухин всю жизнь после смер­ти Высоцкого будет оправдываться по этому поводу. Не объяснять или доказывать свою естественную правоту, а оправдываться: «Вче­ра у Володи день рождения — шеф мне предложил попытать уда­чи в Гамлете. Какая-то ирония. Один раз я сыграл Керенского за 50 рублей. Точила меня тоска! — что друга предал. Чепухой все оказа­лось, ерундой. Теперь, кажется, я опять играю на его трагедии. Он царь еще... Ну, а у меня что — две жизни, что ли?.. Тоже одна, и не­известно какая. Ему сейчас важнее эта роль, это его идея, его сме­лость. Зачем мешать ему? Ведь я ему скажу все равно... но это, может быть, еще хуже, чем не говорить. А так он будет знать, что друг го­товит нож, и будет бояться, зажиматься... не захочет вроде как сек­реты выдавать. А какие такие секреты могут быть в этой роли?!»

Это тот Высоцкий «не захочет секреты выдавать», который и в «Хозяине тайги», и в «Интервенции», позже в «Маленьких траге­диях» всегда опекал, помогал, подсказывал, совершенно не думая о том, что у Золотухина получится лучше, чем у него. Ну а Золотухин со своими сомнениями по поводу этики дружбы уже начал как бы вживаться в роль — «быть или не быть?!».