Николай Попель - Впереди - Берлин !

- Вы правда ксендз? - спросил Катуков.

- От сана не отказываюсь.

- Почему вы помогаете нам?

- Вас это удивляет?

-Да!

- Вы спасаете мир от сатаны и ужасов апокалиптических. И, кроме того, я поляк и люблю Польшу.

- Вы действительно знаете минные поля на том берегу?

- Я, моя прихожанка Екатерина Стефанович и ее сын Николай готовы указать вам проходы.

- Михаил Ефимович, поручим это дело Павловцеву, а?

- Согласен.

- Павел Лаврович, переправьте их на ту сторону реки и захватите с собой саперов.

После ухода поляков пошли берегом к Махуву, где предполагалась ночевка.

Справа и слева гремели орудия; мириады светящихся пунктиров трассирующих пуль, разрывы сигнальных ракет, мертвое зарево осветительных бомб походили на своеобразный гигантский фейерверк. Сверху сыпались вражеские бомбы и осколки собственных зенитных снарядов.

Подбежал лейтенант:

- Товарищ командующий! Вам пакет от начальника штаба армии.

Подсвечиваю плоским фонариком, пока Михаил Ефимович разрывает засургученный пакет и начинает читать вслух:

- "На флангах армии обнаружены значительные силы противника. Особенно справа - на фланге корпуса Гетмана..." Карту! - лейтенант развернул карту."...между Тарнобжегом и излучиной Сана". Кириллыч, смотри, вот где! "Разведка сообщает, что слева находится одна танковая и одна пехотная дивизия". Я это сегодня почувствовал: не успел Мелец проскочить - по мне из танка выстрелили. Решил кое-что предпринять и, значит, не напрасно... Ждем, гости дорогие!

Катуков достал из кармана огрызок простого карандаша. Никакого другого "орудия письма" командующий не признавал.

"Доложите начальнику штаба фронта,- писал он Шалину, подводя итоги дня: плацдарм захвачен, форсирование идет успешно. К утру на плацдарме будет вся армия".

Среди ночи мы уловили резкие удары полупонтонов о воду. "Один... второй... третий... Сейчас будет паром",- считал Катуков. Были видны мчавшиеся к берегу на бешеном ходу грузовики, подгоняемые криком командира: "Скорей! Еще скорей!". Невероятный поворот у самой кромки (или, по-военному,- у самого уреза) - и металлический полупонтон слетел прямо в воду. Только его подхватили руки саперов, как у уреза развернулась следующая машина. Саперы скрепили полупонтоны в понтон, два понтона в паром, к нему прицепился черный трудяга-катерок, и полсотни тонн груза поплыли к западной пристани - эстакаде. Не прошло и десяти минут, как "тридцатьчетверки" рванулись вдоль берега, уничтожая огневые точки врага. Переправы работали всю ночь с предельной нагрузкой и на максимальной скорости: при таких бомбовых ударах иначе нельзя. Гвардейское спасибо понтонерам полковника Я.А. Берзина!

Но и противник действовал оперативно. Бомбежка не уменьшалась. Проклятая луна! На воде все видно. Вой сирены смешался с гудением "юнкерсов". На бреющем полете прошли они между берегами, внимательно осматривая водную гладь и "украшая" ее серебристыми султанами вспенившейся воды. Работа легкая - зенитки молчат, ястребков тоже нет, и через несколько минут бомбовозы улетели. Паром разбит, машина затоплена, кругом тела убитых и раненые.

- Химика! - гремит Катуков.

Полковник В.И. Рязанов вырастает на голос командующего.

- Где твои люди? Дымку, дымку давай! Окуривай днем, ночью, да пошире, километров на пятнадцать. Чтобы они из-за твоего дыма переправу не обнаружили! Не стесняйся!

Вид у Рязанова смущенный: он будто чувствует себя виноватым за бомбежку.

- Дымку дадим, товарищ командующий. Сколько нужно, все дадим. Шашек сэкономили - до Берлина хватит!

Уже не первый раз в тот день услышал о Берлине. Сразу за пограничным столбом столица Германии начала казаться солдатам и офицерам близкой оперативной целью. Вот даже химики шашки "для Берлина" экономят.

- О Берлине потом позаботимся,- улыбнулся подобревший Катуков. - Давай на Висле сначала поработай. - И повернулся ко мне: - Я пока в бригаду пойду... Горелов ранен!

- Ну, а я в корпус к Гетману,- ответил я, пожимая его руку.

Дойти до корпуса Гетмана было делом получаса. В ночной темноте стучали топоры саперов, около танков возились экипажи.

Командир 11-го гвардейского Прикарпатского танкового корпуса генерал Андрей Лаврентьевич Гетман - человек с широким военным и политическим кругозором. Его имя стало популярным в бронетанковых войсках еще со времен боев на реке Халхин-Гол. В начале войны Гетман командовал 112-й танковой дивизией, которая за массовый героизм и умелые боевые действия под Москвой и Тулой первой в танковых частях была награждена орденом Красного Знамени.