Николай Попель - Впереди - Берлин !

Показал Михаилу Ефимовичу на лодки, сновавшие с берега на берег метрах в 800 - 900 от нас выше и ниже по течению:

- Немцы переправляются. Наш участок форсирования меньше двух километров. На воде ведут бой разведчики Подгорбунского и пехотинцы из триста пятидесятой дивизии генерала Вехина.

Катуков поглядел в бинокль.

- Бой на воде! - прошептал командующий.

Параллельные потоки солдат обстреливали друг друга. Немцы с лодок били из автоматов, их артиллерия и пулеметы, укрытые в дамбе, вели огонь по тому участку реки, где перебирались на запад наши разведчики. Бойцы знали, на что шли: передовым доставалась каждая пуля на воде, каждая мина в минных полях на берегу, их в упор расстреливали из дзотов. Молодые солдаты бросались во взбудораженную взрывами снарядов и мин воду, по которой уже плыли тела убитых друзей; новичков вели опытные воины, попробовавшие и днестровской, и бугской водицы.

Переправа шла на подручных средствах. Этим высоким термином обозначалось и бревнышко, которое мог оседлать солдат, кусок деревянного плетня и вообще все, что попадалось под руку. Веслами служили приклады автоматов, хотя их и приходилось частенько подымать из воды, чтобы убрать назойливого немецкого стрелка. С каждого бревна, с каждой лодки, с каждого коня солдаты вели прицельную стрельбу по противнику, отделенному от них лишь десятками метров водной глади.

Внимание Катукова привлек один из разведчиков - Вася Никитин, боец отряда Подгорбунского. Невдалеке от нас он сорвал бинты, повесил на шею автомат, на пояс гранаты и кинулся в воду.

Никитин был знаменитым пловцом, и сейчас он был уверен, что даже раненым вплавь скорее достигнет берега, чем с неуклюжим плотом или заметным бревном. Наступил вечер, и Вася, видимо, рассчитывал, что незаметно проскользнет на желанный левый берег. Но его выдал лунный блик, отразившийся на оружии. Трассирующая пулеметная очередь накрыла бойца. "Убили", - ахнул Катуков. И вдруг метрах в 15 -20 вынырнула Васина голова. Он плыл медленно: вторая рана и потеря крови ослабили бойца. Еще рывок, снова пулеметная очередь, и голова опять исчезла под водой. И снова Никитин вынырнул - уже под береговыми кустами!

Немецкий пулемет из дзота дал трассирующую пулеметную очередь по переправлявшимся.

- Что делают, а!..- сквозь сжатые зубы произнес Катуков.- И помочь людям, кроме них самих, никто не может! Нечем.

Вдруг на том берегу грянул взрыв гранат, потом раздалась длинная автоматная очередь, и проклятый дзот, обстреливавший переправу, замолк. "Никитин действует, наверняка он", - понял я. У воды мы увидели майора В.Н. Мусатова. Он скинул с себя одежду и вместе со взводом разведчиков под огнем вражеских автоматов поплыл на помощь тонувшим товарищам.

Через полчаса разведчики вернулись. Раненых положили в блиндаже, куда перешли и мы. "Лейб-медик" фельдшер Арсентий принялся за перевязки.

Бомбежка затихла. Катуков сел, закурил.

В блиндаж быстро вошел пожилой офицер - Павел Лаврович Павловцев, секретарь партийной организации полевого управления, ветеран ленинской партии и сугубо гражданский человек. Еще в годы НЭПа он окончил Институт Красной профессуры и работал секретарем Белгородского окружкома и Курского горкома, а перед войной - в ТАССе. "Старик", как его прозвали, отличался завидной смелостью, удивительным умением стать близким любому солдату и душевной чистотой.

- Разрешите доложить, что опергруппа штаба расположилась в военном городке Демба. Связь с Михаилом Алексеевичем налажена. - У Павловцева была негласная привилегия называть Шалина по имени-отчеству. - Считаю необходимым доложить особо: местные жители предложили своими силами и средствами организовать полевой госпиталь. Большая группа рабочих предложила помощь в строительстве мостов; заготовлено сорок лодок и канаты для парома.

- Это нам очень нужно сейчас! Все переправочные средства сюда, немедленно! - приказал Катуков.

- Есть проводники, которые могут указать проходы через минные поля. Прихватил их с собой. Среди них - ксендз.

Заметив, что последние слова нас удивили, Павловцев пояснил:

- Да, да, ксендз, священник! Он, оказывается, прихожан в костеле поучал: следите, где немцы минируют, пригодится.

- Любопытно. Где ж этот диковинный ксендз?

- Сейчас будет, товарищ член Военного совета.

Минуты через две перед нами предстал мужчина средних лет с приятным интеллигентным лицом. Вместо длинной сутаны на нем ладно сидел обыкновенный костюм. Только католический крест на груди выдавал необычную профессию ночного гостя.