Станислав Поплавский - Товарищи в борьбе

- По решению Верховного Главнокомандующего Войска Польского Болеслава Берута производятся перемещения в высших командных должностях. Генерал Корчиц возвращается на должность начальника Главного штаба. Командующим Первой армией назначается генерал Поплавский. А вы, генерал Сверчевский, примете Вторую армию.

Мы переглянулись, потом перевели глаза на Главкома. Тот продолжал:

- Время не ждет. Обстановка требует, чтобы не позже чем через три дня все приступили к исполнению своих новых обязанностей. Все, панове генералы, исполняйте!

Мы покинули Главный штаб, углубленные каждый в свои мысли. Думаю, один я был доволен этой переменой, хотя дела и люди 2-й армии стали для меня очень близкими. Но кто бы не желал принять под свое командование армию, имеющую немалый боевой опыт и готовую к зимнему наступлению совместно с советскими войсками?

А вот Корчиц явно огорчился. Тяжело вздохнул и Кароль Сверчевский, мечтавший скорее попасть на фронт.

Во приказ есть приказ...

Мы устроили скромный прощальный ужин.

- Не вздумайте без нас брать Берлин, дайте возможность подойти туда Второй армии, - шутил Кароль, но в его словах слышалась легкая нотка грусти. Да и кто из людей военных не мечтал в то время об участии в боях за Берлин, считая это высочайшей для себя честью? Не скрою, такого рода мысль давно уже была и моей страстной мечтой. Еще в 1941 году, прощаясь с плачущей дочуркой, я обещал ей, что вернусь домой сразу же после разгрома фашистов в Берлине. Об этих словах своих я постоянно помнил, куда бы ни бросали меня превратности военной судьбы. Поэтому и теперь я ответил Сверчевскому:

- Я бы сегодня же с великой радостью повел части Первой на Берлин, будь на то приказ командования. А что касается Второй армии, то фронт велик, и война кончится еще не завтра: успеет навоеваться и она, может, даже и на берлинском направлении...

На рассвете 28 декабря 1944 года, тепло попрощавшись со Сверчевским, я покидал Конколевнице. Ехать предстояло в деревню Зелена, восточнее Варшавы, где находился командный пункт 1-й армии. Когда уже садился в машину, на крыльце дома появился хозяин с дочерью Зосей. В руках у него был большой каравай свежеиспеченного хлеба.

- Проше, пане генерале, - сказал он, вручая мне хлеб.

- Проше, - как эхо повторила за ним Зося.

Я был весьма тронут таким вниманием. Мы обнялись на прощание, и машина тронулась в путь.

Глава седьмая.

Затишье перед бурей

Поздно пришла в Польшу зима - мягкая и бесснежная, скорее напоминавшая русскую осень. Был уже конец декабря, а машины на дорогах все еще вязли в липкой грязи. С неба изредка падали хлопья мокрого снега, но едва ложились на землю, как тут же таяли, превращая в жижу размытый грунт.

Нужно быть опытным водителем, чтобы не застрять в такую пору на проселках. А шофер моей трофейной "шкоды" новый: только что прислали. И я знаю о нем лить то, что он капрал и зовут его Владеком.

- Ну как, - спрашиваю его, - не застрянем? Уж больно плоха дорога...

- Доедем, обывателю генерале!{19} Ведь к дому лежит дорога, а не от дома.

- А где твой дом?

- В предместье Варшавы - Праге.

- И семья там?

- Должна быть там... Жена и двое детишек, если живы...

- Ты еще не был в Праге? Ну не горюй, на днях обязательно там побываем.

Мне показалось, что и "шкода" понеслась быстрее, и подбрасывало меня на ухабах не так резко, и раненная в сорок третьем году нога болела уже не так сильно.

Временами дорога ныряла в густой лес, ехать по которому было сложнее, чем по открытому месту: того и гляди, встретишься с грузовиками и не разминешься.

Правда, со стороны фронта транспорта шло мало - колонны одна за другой двигались к передовой. Владек не рисковал обгонять впереди идущие машины, и мы медленно плелись в общем потоке.

Вот и Гарволин. От него до Зелены семьдесят километров. Дорога все чаще подступала к самому берегу Вислы. Река широкая, форсировать ее будет нелегко.

Начинало смеркаться, хотя было всего три часа. Подул холодный ветер, и дорога вскоре обледенела. "Шкода" начала вилять из стороны в сторону. Хорошо, что шедшие впереди танки разбивали ледяную корку в мелкую крошку.

В сторону фронта двигалось много артиллерии и пехоты. Для бывалого фронтовика это верный признак готовящегося наступления. А пока что на фронте царит относительное спокойствие. Затишье перед бурей.

Но вот поблизости разорвался снаряд, за ним второй, третий... Оказалось, мы подъехали к развилке дорог Варшава - Брест и Варшава Гарволин. Этот весьма важный узел коммуникаций противник постоянно держал под обстрелом. В память о перекрестке на нашей "шкоде" осталось несколько осколочных вмятин, к счастью, сами мы не пострадали.