Миклош Сабо - Тихая война

В начальный период обучения боевых патронов нам не выдавали, так что карабин «преступника» или любой другой жертвы на всякий случай оставался пустым.

Если до сих пор я ненавидел только немцев, то теперь то же чувство начал испытывать и к кадровым офицерам хортистской армии.

Мне помог счастливый случай — после принятия присяги меня, как грамотного и умеющего писать, назначили писарем батальона. Видимо, я оправдал надежды начальства, так как вскоре меня перевели в штаб авиационной дивизии, тоже писарем, но уже в звании унтер-офицера. Это имело для меня немаловажное значение, так как теперь я мог ночевать дома, а значит, получил возможность встречаться иногда со своими прежними друзьями. Удача снова улыбнулась мне: я был назначен в отдел кадров штаба, где через мои руки проходили личные дела и другие документы, которые мы смогли потом использовать: благодаря этому нам удалось получить более или менее четкую картину об офицерском составе дивизии; среди летчиков попадались и порядочные люди, с которыми в дальнейшем в нужный момент можно было установить соответствующие контакты.

А такой момент приближался, в этом уже не оставалось сомнений.

В ту пору в Венгрии существовало довольно много различных общественных организаций, объединявших противников «германского духа» и гитлеровского нацизма в особенности. Однако все они были разрозненны, не имели четкой программы действий и единого руководящего центра. Со многими антифашистами, в числе которых были довольно заметные в общественной жизни или в государственном аппарате фигуры, я был знаком лично, иногда даже не подозревая, что они входят в ту или иную группу.

Так, например, я никогда не был членом «Венгерской национальной общины», тайной националистической организации, в которую входили некоторые аристократы, чиновники, офицеры и даже люди из близкого окружения регента Хорти (они-то, собственно, и явились инициаторами создания с его согласия «Бюро за выход из войны»), но со многими руководителями групп этой организации меня связывали дружеские отношения. Конечно, они не посвящали меня в секреты своей нелегальной деятельности, но по отдельным деталям, которые обсуждались в моем присутствии, я мог себе представить картину в целом. Так, мне удалось, например, получить информацию о неудачной попытке ведения сепаратных переговоров о перемирии с англосаксами, о провале визита генерал-полковника Надаи, летевшего на самолете майора Домокоша в уже занятый союзниками Рим, где союзники предложили Хорти один-единственный путь для вывода Венгрии из войны — ведение прямых переговоров с правительством СССР с просьбой о заключении перемирия. Однако Хорти потребовалось еще несколько месяцев, чтобы решиться, наконец, на крайне неуклюжую и неподготовленную попытку выйти из войны.

Гитлеровцы оккупировали Венгрию 19 марта 1944 года фактически за один день. Это поразило меня, и, думаю, не только меня, как гром среди ясного неба. Внезапность ошеломила весь Будапешт. Хорошо помню тот воскресный день. Как обычно в свободное от службы время, я занимался со своими бойскаутами. Ранним утром мы отправились в наш парк. Следует упомянуть, что директором этого парка был я, назначенный на эту должность по рекомендации одного из руководителей союза венгерских бойскаутов, доктора Иштвана Берека. Эта должность давала мне ряд преимуществ: во-первых, я имел право разбить в парке временный лагерь, а во-вторых, мог укрывать в нем от фашистов молодых парней еврейского происхождения. Кроме того, там мы имели возможность беспрепятственно тренироваться в стрельбе, изучать тактику и проводить занятия по ориентированию на местности. И если до стрельбы по живым целям дело не дошло, остальные навыки принесли нам впоследствии немалую пользу, особенно при распространении пропагандистских листовок, ведении разведки и организации оповещения.

Воскресенье мы провели хорошо, у ребят было веселое настроение, никто ничего не подозревал. Там, на Кленовой горке, поросшей девственным лесом, мы не догадывались о трагедии, происходившей тем временем в столице да и во всей стране. Только по дороге домой, когда трамвай номер 81 выехал на Итальянскую аллею (теперь аллея Эржебет Силади), нам бросилось в глаза более оживленное, чем обычно, движение гитлеровских машин и броневиков. Но когда перед зданием телефонной станции Кристины мы увидели гитлеровских солдат в стальных шлемах с автоматами на изготовку, всем стало ясно — это оккупация… Правда, общественность столицы пока что весьма смутно представляла себе, что это означает. Однако для посвященных уже не было секрета в том, что немцы проиграли войну, а клике Хорти, если она хотела удержаться у власти, пора переходить к активным действиям.