Арсений Замостьянов - Гаврила Державин - Падал я, вставал в мой век...

Чем же заменить оду — главный жанр серьёзной поэзии? Ещё Ломоносов пробовал себя в анакреонтике — и не без блеска. Какие лёгкие, летучие ямбы получались у поэта-академика:

Но Ломоносов демонстрировал анакреонтику «с последующим разоблачением». Есть у него «Разговор с Анакреоном» — оригинальный диалог в стихах. Анакреон (в переводах Ломоносова) прославляет любовные утехи, а от своего собственного имени русский просветитель отвечает ему патриотической программой:

Он не «подыгрывал» себе в дуэли с легкомысленным греком: анакреонтические отрывки написаны вдохновенно. Но государственное для Ломоносова важнее личного — и он это не просто ощущает, но и декларирует. Для Ломоносова разделение высокого и низкого — это суть творческого метода.

Державин тоже ставил служение государству выше суматошной личной жизни. Но к любому жанру относился без пренебрежения и считал наилучшим служением Отечеству и словесности «забавный русский слог», с которым — и в пир, и в мир. Воссоздавая эпикурейский мир Анакреона, Державин работал с таким же ощущением полёта, как и при сочинении торжественной оды — скажем, на победы Суворова в Польше. Анакреонтика Державина пропитана политическими ассоциациями и намёками.

«Анакреонтические песни» стали одной из первых русских поэтических книг, без которых в начале XIX века нельзя было представить ни одну почтенную библиотеку. Зайдите в любой дом-музей, связанный с той эпохой, — и вы заметите этот том на книжной полке. Золотой век русской литературы вышел из «Анакреонтических песен» Державина. Если это и преувеличение, то умеренное. Русская проза ко времени воспитания Жуковского, а чуть позже — Пушкина, Баратынского, Дельвига пребывала в младенческом состоянии. А вот поэзия — от Ломоносова и Тредиаковского до Державина и Княжнина — была их школьным классом. Да, они увлекались и французской, и немецкой, и английской литературой. Как правило, с детских лет они владели европейскими языками и учились у Парни, Вольтера, Поупа, Мильтона… Всем известно лицейское прозвище Пушкина — «Француз». Жуковский всю жизнь переводил и немцев, и англичан… Иногда они и сами слагали стихи по-французски или по-немецки, но эти упражнения ни для кого не стали магистральной дорогой в литературе. То были времена наибольшего увлечения иностранными языками — для многих наших аристократов французский язык стал роднее русского. Но русские поэты всё-таки выбрали русский язык — в том числе и под впечатлением от «Анакреонтических песен».

Одно из анакреонтических стихотворений Державина известно многим, хотя автора назовут единицы:

Чайковский, «Пиковая дама», песенка Томского. Либретто Модеста Чайковского по повести Пушкина — и вдруг Державин, «Шуточное желание». Братья Чайковские пытались воссоздать атмосферу XVIII века — галантного, распущенного, припомаженного. Там ведь и императрица появляется — во всей красе, в окружении фаворитов.

Это безгранично игривое «Шуточное желание» Державин написал в 1802-м. Гаврила Романович тогда не пребывал в опале и забвении, никто не мешал ему «петь героев». Более того — он находился в гуще политической борьбы, был влиятелен, как никогда, хотя и противники у него водились влиятельные и опасные: «молодые друзья» и старинные враги. Это отступление — чтобы мы договорились: в анакреонтику Державин нырнул не со скуки, не из-за павловского диктата или отставки при Александре. Просто этот жанр его не отпускал. В нём всегда жил острослов и эксцентрик, озорник и жизнелюб. Этот шаловливый повеса никогда не руководил Державиным, но оставался его постоянным собеседником.

В поэзии Державин стремился к полноте палитры. Создавал новый жанр — «забавной» оды, работал над громогласными батальными одами, создавал духовную и философскую лирику, ну и — анакреонтику. Не все девизы державинской анакреонтики нужно воспринимать всерьёз: эти стихи он писал «в образе», в маске.

И в анакреонтике Державин демонстрировал привычную походку: неровную поступь. Вслед за удивительно гармоничными, спаянными строфами идут случайные (на первый взгляд!) отрывки, которые вроде бы не грех и вырезать рукой опытного редактора. Но Державин дорожил некоторой неряшливостью. Он любил принимать гостей в домашнем халате.