Арсений Замостьянов - Сталинская гвардия. Наследники Вождя

Пик Коммунизма, который до 1962-го назывался пиком Сталина, переименован. Теперь он носит имя древнего эмира Исмаила Самани. В Кремлевском Дворце съездов, где они заседали, с кресел сорвали красную обшивку. Отныне кресла там голубые, как кровь аристократа. Подозреваю, после ремонта мы больше не увидим серпа и молота на занавесе в Большом театре. Никого не удивила первоапрельская идея одной газеты – покрасить в белый цвет стены и башни Кремля. Это, конечно, очень наваристый, откатоемкий проект, но есть в нем и идеологический смысл. Хотят перечеркнуть эпоху, пред святынями которой Симонов писал:

Можно снести памятники, поменять красный цвет на голубой, но советскую цивилизацию на хромой козе не объехать. Освоение Урала и Сибири, нефть и газ – это СССР. Из доверия к щиту и мечу КГБ выросла массовая популярность Путина – и это тоже советская ценность. Когда Трудовую улицу хотят переименовать в Станичную, а Краснофлотскую – в Набережную реки Амур (так происходит в современном Благовещенске), это не просто шалости некогда юных историков. Это симптомы срамной болезни – декоммунизации. Декоммунизация – бичевание советской власти как незаконной и преступной. Это борьба с советской этикой и эстетикой, с коммунистической идеологией и с образом жизни. Историческим примером здесь служит немецкая денацификация, и, значит, декоммунизаторы стремятся уравнять преступные режимы: гитлеровский и советский – от Ленина до раннего Горбачева. В перспективе – ущемление в правах сотен стариков с боевыми наградами на пиджаках и новые внешнеполитические атаки на Россию как на правопреемницу СССР. Один публицист сказал: «Декоммунизация – путь к национальному согласию!» Звучит, как «Анархия – мать порядка».

Поехали! Разломали и сдали в утиль Ту-154, стоявший на ВДНХ, возле павильона «Космос». Теперь намереваются сломать и ракету «Восток». Наших военных баз на Кубе и во Вьетнаме давно нет, потоплена и орбитальная станция «Мир»… Флагманы советского флота продаем азиатским странам. Когда в 1892 году британцы продали немцам на утиль «Разящий» – флагманский корабль Нельсона, – хорошие стихи написал Артур Конан Дойл:

Когда-то Валерия Новодворская вопрошала: «Может быть, мы сожжем наконец проклятую тоталитарную Спарту? Даже если при этом сгорит все дотла, в том числе и мы сами». Они преуспели: вместо Спарты мы становимся пародией на вороватый Афинский морской союз.

Директор Института экономики РАН Руслан Гринберг – далеко не коммунист и отчаянной ностальгии по СССР не подвержен. Но однажды он разоткровенничался: «Нам осталось 5—7 лет, в течение которых все, что было наработано в советские времена, сойдет к нулю. Полностью деградирует созданный тогда научно-технический потенциал. Специалисты, высококвалифицированные рабочие просто вымрут». Вертится на языке вопрос: стоило ли ломать страну, оплевывать ее идеологические святыни, уничтожать экономическую систему, чтобы через 25 лет разбазарить все, что было наработано, не создав нового?.. А президент Медведев недавно сказал еще откровеннее: «Престиж Отечества и национальное благосостояние не могут до бесконечности определяться достижениями прошлого, ведь производственные комплексы по добыче нефти и газа, обеспечивающие львиную долю бюджетных поступлений, ядерное оружие, гарантирующее нашу безопасность, промышленная и коммунальная инфраструктура – все это создано большей частью еще советскими специалистами, иными словами, это создано не нами». Герои этой книги создавали потенциал, которого хватило на четверть века смуты после того, как сталинское поколение ушло с политической сцены.

Что было после них? Среди завоеваний постсоветской России особенно популярны свобода слова и свободный выезд из страны – для путешественников и востребованных на Западе специалистов. Право свободно путешествовать по Парижам и Мальдивам – это, конечно, неплохо. Только по мне это право не стоит одного дельного чертежа, не стоит одного приличного профтехучилища. История учит, что о благополучии и цивилизационном успехе России можно судить по успехам армии, науки и добывающей промышленности, а уж никак не по успехам предпринимателей и правозащитников. Армия для России – великая инстанция! А.И. Куприн, вернувшись в Россию из эмиграции, воскликнул после воинского парада: «Сыны народа, сама армия меня простила!» Армия простила – вот кульминация патриотизма.