Владимир Файнберг - Воспоминания об о. Александре Мене

— Даже в Крыму и на Кавказе не видел таких звёзд! Взгляните! Знаете, часто спрашивают, когда будет Страшный суд. И я отвечаю, что он может начаться через секунду. В любой момент. Надо быть готовым всегда. Это так. Но в глубине души убеждён, что христианство только начинается. Для Господа тысяча лет как один день... Вы видели сейчас этих людей. До них ещё и краем не дошла ни проповедь Магомета, ни тем более Христа.

— Откуда же им узнать... Мечети разрушены. Я уж не говорю о церквах. Атеисты за семьдесят лет постарались.

— Вы что, всерьёз думаете, что атеисты виноваты в разрушении церквей? Настоящие виновники — ложные христиане, всякие купцы и дворяне, мироеды, которые мучили крепостных, пьянствовали, развратничали, а потом перед смертью пытались откупиться от греха, жертвовали деньги на постройку храмов. Виноваты и церковники, те, что пили, подлаживались под мирскую власть, благословляли всякие безобразия. Атеисты явились лишь орудием гнева Господня. Перечитайте пророков Библии, и вам всё станет ясно.

Мы сидим, запрокинув головы, смотрим в чёрный космос, усеянный звёздами.

А рано утром покидаем гостиницу, нам нужно вернуться в Самарканд, чтобы в первой половине дня вылететь в следующий пункт нашего путешествия — Бухару.

Голосуем у обочины. Приостанавливаются «жигули». Водитель — худенький пожилой узбек — едет как раз до Самарканда. Едет другой, горной дорогой через перевал.

Стекла опущены. Свежий ветерок овевает наши лица. Нарастает неистовый птичий щебет. Вдали высятся горы, из-за которых выходит слепящий солнечный диск...

о. Александр и Владимир Файнберг в Самарканде, сентябрь 1985 г.

Неделя в Бухаре пролетает незаметно. И здесь местные архитекторы водят нас по городу, рассказывают о своих проблемах. Мы посещаем медресе Улугбека, мавзолей Самонидов.

Как-то на помосте в чайхане оказываемся в обществе аксакалов. Эти седобородые люди в чалмах заводят с нами беседу о древних обычаях, об Авиценне, о богах и героях древности. Вы так уважительно разговариваете с ними. Будто со стороны смотрю я на эту сцену...

Напившись зелёного чая, мы уходим. Один из стариков останавливает меня, спрашивает:

— Кто этот человек? Учёный? Да продлит Аллах его дни!

Наступает утро, когда, попрощавшись с архитекторами и выписавшись из гостиницы, мы приезжаем в аэропорт, чтобы вылететь в Хиву. Там, в последнем пункте путешествия, нас должен встретить главный архитектор города.

До отлёта в Хиву ещё час с лишним.

— Полковник, зачем томиться в душном зале? Вон роскошная беседка, обвитая виноградной лозой. Пойдёмте туда, будем без помех разговаривать. Помните, вы давно грозились рассказать о своём мистическом опыте?

В беседке и в самом деле хорошо. Солнце светит сквозь усох-шие виноградные листья. Чириканье воробьёв не заглушает голоса диктора, объявляющего о регистрации на рейсы.

— Батюшка, почему-то сильно побаливает затылок. Признаться, как-то не до мистического опыта.

— Бедняга! Лечите всех, а у самого поднялось давление. — Вы возлагаете ладони на моё темя, молитесь. Боль исчезает.

— Так вы можете лечить?

— Никогда никому об этом не говорите! Житья не будет. Замучают.

Мы говорим о мистическом опыте. Моем. Вашем. Оказывается, с вами происходили поразительные вещи! И опять вы просите никогда никому про это не рассказывать.

— Видите ли, с нами случились события, память о которых нужно хранить глубоко в душе. Я уж не говорю о людях, ищущих предмета восторженного поклонения... Что-то долго не объявляют рейс. Схожу узнаю, в чём дело.

Через несколько минут вы возвращаетесь и ещё издали кричите:

— Только не выпадайте в осадок! Наш самолёт улетел. Уже три часа назад! И другого сегодня не будет.

— А в чём дело?!

— Мы с вами, великие мистики, ухитрились спутать сегодняшнее число и месяц на билетах с часом и минутами вылета! И это прекрасно!

— Как вы можете так говорить? Да ещё смеяться!

— А что остаётся делать? Вот увидите, всё будет хорошо.

— Ничего себе «хорошо»! Здесь из гостиницы выписались, там, в Хиве, нас встречал архитектор... Давайте билеты. Пойду к диспетчеру.

— Только не волнуйтесь. Помните — на все воля Божия.

Узнаю у диспетчера, что рейса в Хиву действительно больше не будет. Что вскоре пролётом в некий Турткуль, который находится где-то невдалеке от Хивы, совершит короткую посадку «ЯК-40». Если в нём найдутся свободные места, продадут билет.