Михаил Кузмин - Дневник 1905-1907

20. Идея была реализована значительно позже, в 1912 г., в артистическом кабаре «Бродячая собака».

21. Об этом письме см. в том же письме Кузмина к Руслову от 1 (14) декабря 1907 г. (Богомолов. С. 205).

22. О беседах Кузмина и А. П. Воротникова можно составить представление на основании письма последнего от 27 ноября из Москвы: «Вчера я приехал в Москву, а сегодня уже принимаюсь за письмо к Вам, Михаил Алексеевич. Прежде всего просьба, снова, от Генриха Эдмундовича <���Тастевена> о присылке Вашего рассказа <���…> Я принимаюсь за разработку постановки „Комедии о Мартиниане“, придумал новые детали. Хорошо бы поставить в январе. Займусь со всем усердием» (РНБ. Ф. 124. Ед. хр. 1001). Однако встреча, которую обещает здесь Воротников в Москве, скорее всего, относится к В. Руслову и отношения к литературным делам не имеет.

23. См. в письме Ан. Н. Чеботаревской к Кузмину со штемпелем 22 ноября: «Завтра четверт 6½ ч. соберемся на часок для обсуждения костюмов, а то боюсь, что не возьмутся их приготовить к 30-му. Очень желательно, чтобы Вы оказались в расположении завтра прийти туда (Бассейная, д. 35, кв. 8). А. Чеботаревская. Афиши готовы, билет тоже. (РНБ. Ф. 124. Ед. хр. 4675. Л. 1).

24. См. в очерке А. М. Ремизова «Моя литературная карьера»: «Художник Димитриев показывал свои иллюстрации к „Пруду" — у него был целый альбом, штук двести. (Куда все это девалось и какая судьба Димитриева, не знаю)» (Ремизов А. М. Встречи. Петербургский буерак. Paris, [1981]. С. 74–76).

25. « Satyricon » («Сатирикон») — роман Гая Петрония (ум. в 66 г. н. э.).

26. Вероятно, эти переживания связаны с памятью о последней дуэли Пушкина. Ср. также в стихах Кузмина: «Я знаю, я буду убит / Весною, на талом снеге» (конец 1911 или начало 1912). Сходные размышления Кузмин впоследствии вложил в уста героя романа «Тихий страж» Родиона Павловича Митусова (см.: Кузмин М. Подземные ручьи: Избранная проза. СПб., 1994. С. 310).

27. См. в письме к В. Руслову от 2 декабря 1907 г.: «Эта неделя очень тяжка по театрам: старинный театр, пьеса Ремизова, Айседора Дёнкан, балет — каждый день» (Богомолов. С. 207).

28. См. в письме Кузмина к Руслову от 8–9 декабря: «„Куранты" не имели успеха отчасти (и очень отчасти) от исполнителей очень „сознательных", старавшихся осмыслить все мои бессмыслицы и певших чрез меру серьезно. Притом дамы были толсты, а кавалеры безобразны. Декорация была очаровательна. <���…> Матерьяльный же успех был блестящ: ¾ желающих без билетов, высокие чрезмерно цены, барышники, блестящая публика…» (Богомолов. С. 209). Приводим также газетный отчет о вечере: «Стильный вечер нового искусства состоялся 30 ноября в театре „Комедия", собрал совершенно полный зал публики и, конечно, не обошелся без курьезов. Первый выразился в том, что администрация заподозрила г.г. декадентов в неблагонадежности и попадать в зал приходилось через наряд полиции и длинный строй всевозможных контролеров, остальные курьезные сюрпризы преподносились исполнителями и авторами.

Представление началось вместо восьми час. в начале десятого, и все первое отделение, которое должно было состоять из лекции г. Андрея Белого о символизме, было отменено, и приступили к исполнению пасторали г. Кузьмина <���так!> „Куранты любви". Тайна заглавия, почему произведение названо курантами, а не прейскурантами или транспарантами — оказалась неразгаданной: Куранты написаны очень плохими, подчас против желания автора вызывающими дружный смех стихами с скучной музыкой самого г. Кузьмина. Идея пьесы, по-видимому, выражена в заключительных стихах, которые звучат приблизительно так:

Пьеса шла при плохих декорациях и костюмах и в очень неудачном исполнении.

В дивертиссменте были показаны авторы, читавшие собственные труды: г.г. Ремизов, Алекс. Блок и Сергей Городецкий. Романсы на стихотворение <���так!> г. Бальмонта под музыку г. Сенилова пел Барышев, справедливо ошиканный, и тщетно пытались вызвать символические отголоски г-жи Ацкери и Волохов<���а> и Щеголева пением и чтением.

Из объявленных программой, не объяснив причин неявки, уклонились от суда публичного г.г. Я. Соллогуб <���так!>, Мейерхольд и И. Рукавишников, вызвав громкий, но заслуженный упрек в неделикатности.