Пока я раздумывал, что предпринять дальше, сзади меня отворялась дверца, и бортмеханик Кекушев передал мне записку от Стромилова. Радиограмма с Рудольфа от Шмидта:
«Немедленно вернитесь обратно…»
Оказывается, вскоре после моего отлета с острова там быстро испортилась погода. Откуда-то надвинулся туман и с каждой минутой все больше и больше закутывал в свое покрывало остров и окрестности.
Нужно торопиться обратно, чтобы успеть сесть, пока еще видно место посадки — гору, или, как мы называем, «купол» острова. Я сделал разворот и повел самолет обратно. Но расстояние до острова было слишком велико, чтобы успеть долететь туда, пока погода не испортится окончательно. Скоро самолет очутился в ловушке: впереди стеной стал туман, глади путь отрезан облачностью. Некуда лететь… Я нырнул вниз, под туман, и вел самолет над самой водой. Потом попробовал пробить его и выбраться наверх.
Долго и упрямо лезли вверх… Стрелка прибора показывала две тысячи метров высоты, а туману и конца не видно. Такой густой, словно самолет не в воздухе летит, а плывет в молоке. Тонкая корочка льда появилась на кромке крыльев. Начиналось обледенение…
Штурман доложил мне:
— Товарищ командир, мы над Рудольфом…
Это никого не обрадовало. Какой толк, что мы над островом? Ведь все равно спуститься вам нельзя. Туман до самой земли, и садиться в таком тумане — все равно что верная смерть и для людей и для машины…
А в это время внизу, на острове, мои товарищи, участники экспедиции на полюс, слышали, как шумят вверху за туманом моторы моего самолета. Слышали и очень волновались, потому что знали, какая беда надвигалась на самолет «СССР-Н-166» и его экипаж. И помочь ничем нельзя. Пятеро их товарищей кружились в тумане над островом. Каждую минуту самолету грозило обледенение. А если удастся взбежать обледенения, то на очереди другая бела: выйдет весь бензин. Значит, все равно придется самолету камнем падать вниз…
Вдруг кто-то крикнул:
— Они улетают!
Гул моторов медленно затихал вдали. Самолет, покружившись над островом, опять повернул в океан на север. Это был единственный выход спасти свою жизнь в машину. Над океаном туман был реже, чем над островом. Я решил посадить самолет на льдину и ждать, пока погода опять станет хорошей.
Но как найти в тумане льдину? Я вел самолет низко, над самим льдом. Приходилось больше угадывать, чем видеть. Если внизу темно — значит, открытая вода. Мимо! Если белое пятно — значит, льдина. Но какая она: ровная или в кочках — торосах? Ведь на торосы самолет не посадишь, — сломаешь. Потом подумал: «У краев льдины должны быть неровные. Ведь они, когда плывут, то стукаются друг о друга, трескаются, громоздятся. А в середине должны быть ровные». Выбрал льдину побольше, прицелился на самую середину и повел самолет на поездку. Что-то будет?..
Самолет коснулся лыжами льдины и подпрыгнул — словно испугался чего-то. Потом прыгнул еще и побежал по снегу с каждой секундой все тише. Скорей бы остановился!..
Вот вынырнула из тумана, норовя попасть под самые лыжи, огромная ледяная глыба — «ропак». Едва успел увернуться от нее в сторону. Наконец самолет остановился. Сели!.. Мы вышли на льдину. Велика ли она? Прочна ли? Но об этом не думалось. Главное — сели!
Я приказал никому не отходить от самолета. В тумане легко заблудиться или попасть в полынью. Осматривать льдину будем, когда туман рассеется, а пока нужно устраивать лагерь. Все население самолета принялось за работу. Выгрузили из самолета продовольствие, оружие, резиновую лодку. Механики устроили на льду палатку, разложили в ней спальные мешки. Неизвестно ведь, сколько времени придется просидеть нам на этой льдине.
Через несколько часов на льдине вырос полярный хутор. Стояла палатка, шипели примусы. В воздухе запахло горячим кушаньем. Коля Стромилов снял с самолета радиопередатчик, установил во льду тоненькую складную радиомачту, пустил моторчик и застучал ключом аппарата. На Рудольф к оставшимся товарищам полетели от нас радиограммы. Мы сообщали, что живы и здоровы. Самолет цел. Сидим на льдине, только не знаем где. Просили о нас не беспокоиться.
Как обрадовались нашей радиограмме на Рудольфе! Как поздравляли нас товарищи с благополучной посадкой! Какую длинную и радостную радиограмму получили мы в ответ!
Напившись горячего чаю, все население «дрейфующего» самолета залезло в спальные пушистые мешки спать.
Читать дальше