Соломон Кипнис: Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему

...В 1984 году на Новодевичьем похоронили моего близкого друга, профессора математики В.Е.Шнейдера. И каждый раз, когда я приходил к нему, воочию убеждался, какой огромный интерес проявляют москвичи и гости столицы к Новодевичьему мемориалу. Пожалуй, только Московский Кремль и Третьяковская галерея могут сравниться с этим Некрополем по числу посетителей.

Удивляться приходилось не этому. Ведь здесь покоятся тысячи людей, прославивших Россию своими трудами, подвигами и потому достойных особой, исторической памяти. Удивляться приходилось тому, что Новодевичье кладбище, ставшее со временем самым знаменитым в России, своеобразным Пантеоном целой эпохи, не имеет печатного памятника.

Удостоверившись, что за прошедшие годы он так и не появился, я окончательно укрепился в решении взяться за создание полного некрополя Новодевичьего монастыря и Новодевичьего кладбища.

Почти десятилетняя работа завершилась изданием в 1998 году книги под названием «Новодевичий мемориал». Львиная доля времени ушла на то, чтобы найти ответ на вопрос: «кто был кем» каждый из 27 тысяч (!!) похороненных.

Поиски велись в архивах, мемориальных квартирах-музеях, библиотеках, были просмотрены тысячи источников: газеты, журналы, адресные книги, энциклопедии, научные монографии, мемуары... Особенно много сведений сообщили родные и близкие умерших.

Вся собранная информация, обработанная и сжатая (когда, конечно, было что сжимать), и составила главное содержание Некрополя — описание захоронений.

За пределами кратких биографических справок остались малоизвестные, а порой и вовсе неизвестные факты, рассказы об удивительных скрещениях судеб, о трагических событиях, недоказанные, но и не опровергнутые версии происшедшего, подробности, дающие пищу для размышлений, любопытные истории, связанные с надгробными памятниками.

Я предполагал, что многое из оставшегося «за бортом» заслуживает внимания читателя и может стать своеобразным дополнением к фактически справочному изданию «Новодевичий мемориал».

«Браться за перо» мне настоятельно советовала жена. В ее правоте меня убеждала и реакция друзей, в кругу которых при каждом удобном случае я эмоционально разгружался от переполнявшей меня информации, облекая ее в форму устных рассказов.

«О мертвых или говорят хорошо, или молчат». Это изречение стало своеобразным выражением нормы нравственного поведения в быту.

Существует, однако, и прямо противоположное изречение: «О мертвых только правду, или ничего». Оно отражает столь же нравственную норму поведения, когда речь заходит о событиях общественных.

Ясно, что, решившись на описание Некрополя в «интерьере истории», я тем самым предопределил и выбор второго изречения в качестве критерия при оценке и отборе материала для будущей книги.

При этом я сознавал, что коль каждый вправе для себя сам устанавливать границу дозволенного вторжения в описание жизни близких, то не исключено и появление «обиженных» читателей (кавычки указывают на отсутствие в этом авторского умысла).

Из фактов, выдержавших проверку на достоверность, я постарался выбрать те, которые, если и известны, то не очень широкому кругу людей. Цель такого, конечно субъективного, подхода самоочевидна: сделать книгу интересной для как можно большего числа читателей.

Тем, кто посчитает, что автору решить эту задачу не удалось, заранее приношу свои извинения. Одновременно прошу и снисхождения, учитывая как сильно границы между «неизвестным», «малоизвестным», «известным» и «широко известным» зависят от возраста, образования и профессиональных интересов читающего.

Обдумывая название будущей книги, я обратился за сове­том к близкому человеку, глубоко уважаемому мною писателю Даниилу Данину.

Выслушав мои варианты («В лабиринтах памяти», «Новеллы Новодевичьего», «Прогулки по Новодевичьему») и связанные с ними сомнения, он спросил:

— Кто вы по профессии?

Удивленный таким вопросом, ведь мы знакомы не один десяток лет, я ответил:

— Вы же прекрасно знаете! Инженер, журналист.

— Нет, не об этом я. Как бы вы назвали свою профессию по отношению к Некрополю, которым занимаетесь, о котором пишете? Не гробокопатель же вы. А кто тогда?

И мой ответ «сконструировался» мгновенно:

— Некрополист!

— Прекрасно. Родилось новое слово, столь же законное как, например, эссеист, новеллист, романист, и теперь остается соединить его со словом «записки» и получится название, которое, по-моему, не только точно обозначит идею задуманного вами, но и привлечет внимание читателя.