Михаил Аношкин - Рубежи

Старший сержант Батенев вытащил финку, хотел соскоблить надпись и сделать обычную: «Мин нет!» Но Курнышев задумчиво поглядел на кривые меловые буквы и мудро решил:

— Пожалуй, не стоит, старший сержант. Пусть остается, как было. Надежнее!

Видели мы и Майданек — одно из адских изобретений фашизма: фабрику смерти. Это страшное место было отгорожено от мира высоким забором и опутано колючей проволокой.

Потом — бросок к Висле. Сначала на машинах, затем пешим маршем, да еще ночью. Рассвет нас застал на окраине небольшого местечка. Чтобы не маячить на открытом месте, рота забилась во вместительную клуню. В ней было полно соломы: мягко, душисто, хорошо. Заснули моментально. Дневальный потом шутливо утверждал, что наш храп был слышен чуть ли не за версту, а соломенная крыша от него даже вздрагивала.

Но спать долго не дали. Возле клуни, пофыркивая нетерпеливо, остановились три «студебеккера». Из кабины первого выскочил старшина. Появился, как всегда, подтянутый Курнышев, больше обычного озабоченный. Вошел в клуню, гаркнул подъем и, не требуя построения, сказал:

— Все проснулись? Так вот: в полукилометре отсюда Висла. На той стороне пехотный батальон отбил плацдарм, но немцы пытаются сбросить его в реку. Нам приказано обеспечить доставку батальону боеприпасов и переправу новых подразделений. Старшина привез паромы. Их три типа — трех-, шести- и девятитонные. Старшина!

— Слушаю, товарищ гвардии капитан!

— Накормить людей. Командиров взводов ко мне!

Всякое приходилось нам делать на войне, а вот водить паромы, да еще на такой большой реке…

Восточный берег Вислы в том месте, где мы оказались, низменный. В незапамятные времена жители отгородились от реки высокой дамбой, а пойму использовали под селения, сады и огороды. Дамба возвышалась метра на три и служила хорошим прикрытием. На реке горбилось два островка. Первый, что поближе, порос лиственными деревьями, такими же, как и матерый берег. Кроны их смыкались и закрывали быструю протоку. Здесь мы и собрали свои понтоны.

Второй остров бугрист и совершенно гол. Его порядочно испахали снарядами и бомбами. Река, сжатая островами, бурлила. Иногда над нами проплывала «рама», самолет-разведчик. Медленно, осмотрительно. А когда из облаков вываливались наши «ястребки», она, зло огрызаясь пулеметным огнем, поворачивала и убиралась восвояси.

Западный берег постепенно повышался, образуя по всему горизонту высоту — увал. На нем укрепились фашисты. Оттуда хорошо просматривался и наш низменный берег, и река.

Левее островов на том берегу дымилась деревня. Дым полз черный, зловещий. Там трещали пулеметы и автоматы, били минометы. Артиллерия в бою не участвовала, могла накрыть своих — очень близко, нос к носу, столкнулись противники. Из пехотного батальона вплавь добирались связные, просили боеприпасы. Без них не выстоять. Но стоило появиться на реке завалящей лодчонке, как немецкие артиллеристы расшибали ее в щепки. Наша артиллерия в долгу не оставалась, но основные калибры были еще на подходе.

Понтоны собрали быстро, без затруднений. Они очень просты: надувные лодки, сверху доски — палубы. Уключины и весла. Моему отделению достались два трехтонных парома. Три тонны — это грузоподъемность. Загодя погрузили ящики с патронами и гранатами. Ждали сумерек. И лишь они загустели, Курнышев сказал:

— Ну, друзья, в путь! Вас там заждались!

Течение резко подхватило оба парома. Вырвались из протоки и навалились на весла. Не так-то просто оказалось совладать с течением: с великим трудом сумели преодолеть сопротивление воды. Теперь двигались поперек реки, медленно, но верно. Немцы и ночью постреливали, но неприцельно. Несколько снарядов глухо ухнуло в воду, два огненно всплеснулись на песчаном берегу.

Нас ждали. Еще не доплыли до берега, как из заранее отрытых окопов выскочили бойцы и бросились в воду, нам навстречу. Подхватили паром и дружно выволокли на берег. Лейтенант, их командир, обнял меня и сказал растроганно:

— Спасибо! Ой, какое спасибо! Выручили, славяне, да еще как — и сами не ведаете!

Солдаты хватали с парома ящики с боеприпасами и исчезали в темноте. Бегом, бегом, без лишних слов. Мигом опорожнили оба парома. Лейтенант спросил:

— Еще приплывете?

— Если успеем до рассвета.

— Поторопитесь!

— За нами идут другие паромы!

— Ну, тогда порядок в гвардейских частях! — Лейтенант повеселел и растворился в сумерках. На обратном пути нам повстречались три парома, которые вели ребята из нашей роты.