Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

В исках, поданных командой Шиэна 11 ноября, фигурировали имена еще двоих сотрудников Мэдоффа – Джоанн (Джоди) Крупи, дамы под пятьдесят с двумя несовершеннолетними детьми, и невысокой, плотной Аннет Бонджорно, которой перевалило за шестьдесят. Через неделю эти гражданские иски оказались наименьшей из забот Крупи и Бонджорно.

Перед рассветом во вторник 18 декабря в белый дом с островерхой крышей на тенистой улице пригорода Вестфилд (штат Нью-Джерси) прибыли агенты ФБР и арестовали Джоди Крупи по уголовному обвинению в cговоре с Мэдоффом и другими с целью организации финансовой пирамиды. Ее отвезли на Фоли-сквер в Манхэттене, на слушания об освобождении под залог. Далеко на юге другие агенты ФБР подъехали мимо тенистых каналов и прудов загородного клуба Вудфилд в Бока-Ратон к дому в испанском стиле, принадлежавшем Аннет Бонджорно. Ее тоже арестовали по уголовному обвинению в cговоре и отвезли недалеко на север, в современное здание федерального суда в Вест-Палм-Бич, где после полудня должно было начаться слушание о залоге.

Имена этих двух женщин были добавлены в иск, который прокуратура предъявила в ноябре 2009 года двум программистам, Джорджу Пересу и Джерому O’Харе, и в который внесла поправку в феврале, включив туда Дэниела Бонвентре. Все трое отрицали обвинения и заявили о своем намерении оспорить их в суде.

Теперь обвиняемых стало пятеро. Все они обвинялись в пособничестве Берни Мэдоффу и Фрэнку Дипаскали в осуществлении искусной инсценировки на семнадцатом этаже «Помады». Крупи, которой грозило заключение сроком на 65 лет, обвинялась в ведении текущей отчетности по движению денег на банковском счете финансовой пирамиды, подготовке фальшивых сделок и помощи в администрировании компьютерных программ, которые генерировали фальшивые выписки по клиентским счетам. Бонджорно, которой угрожал тюремный срок продолжительностью 75 лет, обвинялась в создании фальшивых сделок и поддельных выписок по сотням индивидуальных клиентских счетов, включая те, что Мэдофф открыл для крупнейших клиентов и членов своей семьи.

Обе женщины, вслед за своими коллегами, проходящими по делу, отвергли обвинения, заявили о своей невиновности и приготовились предстать перед судом – предположительно в 2011 году.

Общественность почти не заметила первых исков Шиэна и двух новых арестов и обвинений. Зато неделей раньше, в четверг 10 ноября, все проявили жгучий интерес к делу Мэдоффа – в тот день судебные приставы пригласили журналистов осмотреть личные вещи из домов Рут и Берни Мэдофф. В конце недели конфискованное имущество пойдет с молотка.

Грядущий аукцион моментально стал сенсацией. Съемочные команды местных телестанций и новостных сайтов, толкаясь среди расставленной мебели и ломящихся от одежды вешалок, соперничали с иностранными документалистами за ракурсы с наилучшим освещением. Журналисты строчили, фотографы щелкали, а приставы снабжали их историями о том, где располагались все эти вещи в домах Мэдоффов. Сотни разнокалиберных предметов, от богато украшенных двуспальных кроватей с балдахинами до личной кофейной чашки Рут, подаренной на День матери, были собраны из комнат, шкафов и ящиков манхэттенского пентхауса и дома в Монтоке и расставлены теперь в пустом неиспользуемом помещении Бруклинской верфи.

Это был уже второй аукцион личных вещей, изъятых у Мэдоффов. На проводившемся годом ранее аукционе 2009 года главную роль играла легендарная коллекция наручных часов Берни, несколько эксклюзивных драгоценностей Рут и разные диковины, вроде шелковой куртки New York Mets с вышитой монограммой Берни, которая ушла за 14 500 долларов. Общая сумма, вырученная на тех торгах, не доходила до 900 000 долларов.

На этот раз приставы продавали намного более интимные реликвии канувшей в небытие частной жизни Мэдоффов. Больше всего фотографировали пару черных бархатных ночных туфель с красной подкладкой и вышитой золотой нитью монограммой Мэдоффа. Другим объектом, приковывающим внимание, стали боксерские трусы Мэдоффа с защипами спереди, аккуратно отглаженные и сложенные среди прочих «фирменных» вещей, выставленных на продажу.

Но где же свидетельства изощренного расточительства и безвкусной пышности, которых ожидали от короля финансовой пирамиды и его презренной королевы?

Нет, конечно, они любили наряжаться, эти Мэдоффы, тут никаких сомнений, хотя они покупали все больше классику, много классики, и носили годами. Вешалкам с костюмами Берни, сшитыми на заказ на лондонской Сэвил-роу, не было конца, но иным костюмам было лет по десять, а то и больше. Штабеля сшитых на заказ рубашек и семь дюжин неношеных пар туфель-лоферов ручной работы – все одного образца – вызвали смешки, однако выручили за них больше, чем ожидали приставы. Дизайнерские сумки Рут вызвали ажиотаж, но у некоторых была изношена подкладка и потерты углы. Ее традиционные жакеты от Шанель без воротничка, все второго размера, служили ей далеко не один сезон, а вечерних платьев было немного, все скромно-элегантные.