Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Истец требовал возврата выплаченных денег и возмещения ущерба на сумму около 20 млрд долларов. А поскольку обвиняемым в вымогательстве суд мог назначить возмещение ущерба в тройном размере, потенциально дело Кон могло принести жертвам Мэдоффа более 60 млрд долларов. Адвокаты Кон тут же отвергли предположение, что она знала или хотя бы подозревала, что Мэдофф управляет финансовой пирамидой, и заявили, что она и ее семья будут решительно оспаривать иск конкурсного управляющего в суде.

В снежном буране судебных исков не различить было крохотной снежинки – иска о выплате компенсаций с различных трастовых счетов, открытых в пользу внуков Берни Мэдоффа, детей его сыновей, Марка и Эндрю.

Лицо, близкое к Марку Мэдоффу, позднее утверждало, что этот иск не стал неожиданностью: он появился, когда ажиотаж вокруг приближающегося крайнего срока подачи исков, 11 декабря, и второй годовщины скандала вновь сделал сыновей Мэдоффа объектом всеобщего внимания.

И потому Марку Мэдоффу было очень неуютно.

К этому времени он был обвиняемым как минимум по девяти федеральным искам, в том числе по тем, что направил в суд Пикард, который публично характеризовал его как безответственного и некомпетентного лоботряса. Друг Марка говорил, что его не так ранило презрение Пикарда, как упорное молчание бывших коллег с Уолл-стрит, которые могли защитить его публично. Другие припоминали, что Марк всегда был чувствителен к критике, долго переживал обиду и вслух досадовал, если случались неприятности. «Вот потому-то я никогда и не верил в то, что он знал про аферу, – сказал один друг семьи и бывший партнер по бизнесу. – У него нервы всегда были ни к черту. Он бы просто не смог держать такое в тайне, он с ума бы сошел».

Ни Марк, ни его брат Эндрю не разговаривали с родителями со дня ареста отца. И все же отрыв от золотого прошлого, по-видимому, травмировал Марка глубже, чем брата. Эндрю довольно скоро стал невозмутимо относиться к гримасам официанта, вертящего в руках его кредитную карточку, или сотрудников службы безопасности в аэропорту, рассматривающих его водительские права. Да, пожимал он плечами, я тот самый Эндрю Мэдофф. Друзьям он говорил, что повсюду его встречает только учтивое сострадание. Но Марк, по-видимому, страшился возможной враждебности незнакомцев. Он не возражал, чтобы жена и дети сменили фамилию с Мэдофф на Морган.

«Он всегда так гордился своим именем, тем, что он сын Берни Мэдоффа, – вспоминал другой его друг. – И вдруг оказалось, что все только и видят в нем сына Берни Мэдоффа».

Однако к осени 2010 года его друзьям показалось, что он наконец пришел в себя. Понимая, что открыто работать на Уолл-стрит ему нельзя, Марк тем не менее поддерживал дружеские знакомства в финансовой индустрии. Кто-то предоставлял ему место в офисе, когда это требовалось, другие были рады повидаться с ним за ланчем и поговорить о делах. Его кошелек был в руках Пикарда: активы заморожены, а все расходы под надзором конкурсного управляющего. Но он искал новых способов содержать свою семью.

Его основной сферой деятельности был вновь созданный бизнес Sonar Report – электронная рассылка предложений на рынке недвижимости, и со временем он надеялся наладить разветвленную систему узко специализированных онлайновых финансовых публикаций. Ежедневно он вставал в 4.00 утра для прочесывания Интернета в поисках значимых для рассылки новостей, составлял бюллетень и примерно в 9.00 рассылал его по электронной почте. Это был толковый и полезный сервис, и некоторые из его постоянных читателей были готовы оформить платную подписку. Но большинство понятия не имело, что к рассылке имеет касательство Мэдофф: он знал, что его имя не должно появляться ни на страницах рассылки, ни в сведениях о предприятии.