Дмитрий Гусаров: За чертой милосердия

На первых же шагах, как только вышли из Суглицы, Вася сразу ощутил неладное. «Сидор» и сам по себе тяжел — под три пуда, а тут еще никак не сидит на спине, все время из стороны в сторону ерзает, и не вниз тянет, а куда-то набок заваливает. Вася и раньше догадывался, что надо бы патроны в самый низ положить, да не то чтобы поленился все перекладывать, а скорей всего успокоил себя мыслью, что делать этого, пожалуй, нельзя, что патроны не сухари, они каждый миг могут понадобиться и их надо держать сверху.

Вот и мучился километр, другой, третий… Шли так быстро, что глаза застилало едким потом, в сторону и взгляда бросить некогда, только и успевай следить за ногами впереди идущего: он перешагнул валежину — и ты перешагивай, тут он с камня на камень ступил — и ты следом. Пот, усталость, машинальность движения — все это знакомо по зиме и привычно. А вот комарье — такого никто и не предвидел. Как только вошли в лес — откуда что взялось! Над головами — черные тучи, льнут к потному лицу, и каждый укус сначала саднит, потом начинает так зудеть, что рад бы в кровь разодрать кожу.

А Вася отмахнуться или почесаться не всякий раз может — руками крепко лямки придерживает. Чуть отпустит — и поехал мешок куда-то в сторону или назад, потом подпрыгивай, подправляй его на место. Мешок уже не просто тянул и заваливал на сторону, он брал поясницу на излом, давил на нее до онемения, делал ноги чужими и непослушными.

«Надо было переложить», — много раз укорял себя Вася, собираясь заняться этим на первом же малом привале — авось успею за десять минут. Но как только идущие впереди останавливались и без слов начинали опускаться на обочину, кому где удобней, Вася чуть ли не падал в мягкий мох, не снимая лямок, приваливался спиной к вещмешку, вытягивал огрузшие ноги — и ничего ему больше было не нужно. Сил едва хватало от комаров отмахиваться, а в голову всякий раз приходила успокаивающая мысль, что теперь недалеко и до большого привала, а там Живяков, конечно, заберет у него патроны, даст что-либо полегче и поудобнее.

Бригада, как ему казалось, шла все быстрей; переходы становились длиннее и привалы короче, хотя на самом деле все было наоборот.

Где-то за серединой пути к Услагу Вася вдруг почувствовал, что больше он не может. Это состояние было знакомо ему по зимним походам, и он знал, что его надо обязательно пересилить и ни в коем случае не сходить с тропы. Надо тянуться. Надо перестать думать о привале и тянуться. След в след, шаг в шаг. Ведь идут же все. Даже девушки-сандружинницы… Правда, им легче. У них в мешках только продукты и медикаменты, каких-то двадцать — двадцать пять килограммов. А у него?.. Эти проклятые патроны!

Стоило подумать об этом, и сразу же приходила расслабляющая мысль, что он вымотался больше других не без причины, что груз у него тяжелее, и если он сейчас сойдет с тропы, то никто не посмеет упрекнуть его.

Какое-то время он еще держался. По его подсчетам, вскоре должны были остановиться на короткий отдых. «Вот дойду до спуска в лощину — там и привал, наверное», — думал он, шагая из последних сил.

Дошли до лощинки, пересекли ее, стали подниматься на взгорье — привала все не было. Вася резко качнулся, сошел с тропы и прислонился вещмешком к стволу молодой податливой березки. Приятная и странная прохлада выкатилась из-под надавленных лямками плеч и облегчающе разлилась по всему телу… Словно подуло откуда-то холодным ветром… Будто комары перестали звенеть над головой…

Мимо двигались люди. Шаг за шагом. След в след. Шли так медленно, что Васе показалось, будто они уже подтягиваются поплотнее и вот-вот усядутся на привал.

Но это только показалось — привала не было.

— Чуткин, что с тобой? — чуть задержался политрук Лонин, повернув к Васе багровое от натуги лицо. Он замыкал взводную цепочку.

— Портянка сбилась, — соврал Вася. В том, что выдохся, он еще не признался бы и себе.

— Смотри не отставай…

Потом, почти без перерыва, потянулась цепочка другого отряда… «Боевые друзья», бывшая «шестерка»… Вместе с ними зимой дважды ходили в Заонежье… Много знакомых, есть даже земляки из Шокши.

На Васю никто не обращал внимания. Лишь скосят на секунду понимающие глаза в его сторону и снова взгляд вниз, под ноги. Для лишних разговоров сил ни у кого уже не было.

Потом объявили привал. Стоять у дерева стало бессмысленно, но и садиться отдыхать в расположении другого отряда было неловко.

Вася подтянул мешок и стал пробираться к своим.