Шерил Стрэйд - Дикая

Часом позже я шла с палкой в руке, пробираясь по проселочной дороге, которая петлей охватывала палаточный городок, и высматривала Грэга, Мэтта и Альберта. Был воскресный июньский полдень, но городок казался пустым. Мне попался мужчина, возившийся со своими рыбацкими снастями. Потом парочка с переносным холодильником, полным пива, и бумбоксом [22] Тип переносного аудиоцентра. . Наконец я добралась до лагерной полянки, где за столом для пикников, читая книгу, сидел без рубашки седовласый мужчина с сильно загорелым округлым животом. Когда я приблизилась, он взглянул на меня.

— Должно быть, ты та самая знаменитая Шерил с огромным рюкзаком, — обратился он ко мне.

Я, смеясь, кивнула.

Часом позже я шла с палкой в руке, пробираясь по проселочной дороге. Был воскресный июньский полдень, но городок казался пустым.

— А я — Эд, — он поднялся и подошел, чтобы пожать мне руку. — Все твои приятели уже здесь. Они только что поймали машину, чтобы доехать до магазина, должно быть, вы разминулись. Но они просили меня присмотреть за тобой. Если хочешь, можешь поставить свою палатку прямо здесь. Они все тут расположились — и Грэг, и Альберт, и его сын, — он широким жестом обвел палатки вокруг нас. — Мы тут бились об заклад, кто придет первым. Ты или те два парня, которые шли за тобой с востока.

— И кто же выиграл? — поинтересовалась я.

Эд на мгновение задумался.

— Да никто, — сказал он и разразился хохотом. — Никто из нас на тебя не поставил.

Я пристроила Монстра на стол для пикников, сняла его и оставила там, чтобы, когда придет пора в следующий раз его надеть, не пришлось исполнять унизительные отжимания от земли.

— Добро пожаловать в мой скромный приют, — проговорил Эд, указывая на маленький трейлер, крытый брезентом, который свисал с одного его бока, образуя импровизированный навес над крохотной уличной кухонькой. — Голодная?

Я сожрала два хот-дога, целую гору печеной фасоли и еще одну гору картофельных чипсов в одно мгновение — а потом сидела, все такая же голодная, мечтая о добавке.

В палаточном городке душевой не было, так что пока Эд готовил мне обед, я дошла до реки и попыталась вымыться настолько хорошо, насколько это возможно, не снимая одежду. После засушливых мест, по которым я шла, река произвела на меня шокирующее впечатление. А ведь Саут-Форк-Керн — это вам не какая-нибудь река. Она была яростной и самодовольной, холодной как лед и бурной, являя собой отчетливое свидетельство того, что выше в горах лежат обильные снега. Течение было слишком быстрым, чтобы зайти в нее хотя бы по щиколотку, поэтому я шла по берегу, пока не обнаружила небольшую заводь с бурлящими водоворотами прямо возле берега, и вошла в нее. Ступни мои защипало от ледяной воды, и они тут же онемели. Я присела на корточки и принялась плескать горстями воду на грязные волосы и под одежду, чтобы хоть как-то обмыть тело. Я была вся наэлектризована сладким и победным ощущением прибытия; наполнена предвкушением разговоров, которые мне предстоит вести в течение ближайшей пары дней. Покончив с мытьем, я пошла вверх по берегу, а потом пересекла широкую лужайку, влажную и прохладную. Издалека я видела Эда, а приблизившись, стала наблюдать, как он курсирует из своей походной кухни к столу для пикников с тарелками еды в руках, бутылками кетчупа и горчицы и банками кока-колы. Я знала его всего несколько минут — и все же, как и в случае с другими мужчинами, с которыми я здесь познакомилась, он мгновенно показался мне своим, словно я могла довериться ему чуть ли не во всем. Мы уселись за стол друг напротив друга и принялись за еду, пока он рассказывал мне о себе. Ему было пятьдесят, он был поэт-любитель и сезонный бродяга, бездетный и разведенный. Я пыталась есть так же неторопливо, как и он, откусывая кусочки одновременно с ним — как пару дней назад пыталась идти в ногу с Грэгом, — но это было невозможно. Я проголодалась, как тигрица. Сожрала два хот-дога, целую гору печеной фасоли и еще одну гору картофельных чипсов в одно мгновение — а потом сидела, все такая же голодная, мечтая о добавке. Тем временем Эд лениво ковырял свой обед, делая паузы, чтобы раскрыть дневник и прочесть вслух стихотворение, которое сочинил днем раньше. Бо́льшую часть года он жил в Сан-Диего, объяснил он, но каждое лето разбивал лагерь в Кеннеди-Медоуз, чтобы встречать и приветствовать туристов, проходивших мимо по маршруту МТХ. Он был тем, что на местном жаргоне МТХ называлось «ангелом тропы», но тогда я этого не знала. Я даже не знала, что существует такая штука, как местный жаргон МТХ.